Том 13

Жалкие плутни, если можно употребить такое непочтительное выражение по адресу высокопоставленных лиц, были излюбленным приемом дяди, а племянник, по-видимому, довольно успешно копирует его. Основатель династии имел обыкновение пространно разглагольствовать, обильно заливаясь слезами и почти впадая в сентиментальность, о своих страданиях, мучениях, испытаниях, об опасностях, которым он подвергался, и в особенности о плохом обращении с ним «коварного Альбиона». Но мы полагаем, что ему ни разу не удалось поместить в лондонском «Times» письмо, адресованное англичанину. Наполеон I добивался того, что над ним от души смеялись в Англии и его столь же искренне жалели во Франции, но зато иногда и ему удавалось заставить плакать своих хихикающих соседей. Но если бы Наполеон I занимался только лишь писанием писем к современным ему сэрам Фрэнсисам Хедам и никогда не делал ничего лучшего, то его бы, вероятно, освободили от мучительных обязанностей в Тюильри гораздо раньше, чем это случилось на самом деле, когда он отправился в спокойную обитель Св. Елены.

Написано К. Марксом около 8 марта 1859 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5594, 26 марта 1859 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

К. МАРКС

ПЕРСПЕКТИВЫ ВОЙНЫ ВО ФРАНЦИИ

Париж, 9 марта 1859 г.

В то время, когда военная тревога охватила все европейские биржи, я писал, что Бонапарт еще далек от того, чтобы окончательно решиться воевать, но что, каковы бы ни были его действительные намерения, контроль над событиями, по-видимому, ускользнет из его рук. Но в настоящий момент, когда большая часть европейской прессы, кажется, склонна верить в мир, я уверен, что разразится война, если только какое-либо счастливое стечение обстоятельств не приведет к внезапному свержению узурпатора и его династии. Даже самый поверхностный наблюдатель должен признать, что в то время, как перспективы мира ограничиваются сферой разговоров, перспективы войны, напротив, опираются на материальные факторы. Военные приготовления, как во Франции, так и в Австрии, ведутся в небывалых размерах, и если мы примем во внимание безнадежное состояние обоих императорских казначейств, то мы и без пространных доводов сможем прийти к заключению, что затевается война и к тому же в недалеком будущем. Я позволю себе заметить, что Австрию преследует беспощадный рок, нити которого тянутся, пожалуй, до С.-Петербурга, рок, который всякий раз, когда ее финансы должны вот-вот окрепнуть, отбрасывает ее назад в пропасть финансовых бедствий с такой же неотвратимостью, с какой невидимая рука низвергала злосчастный камень, с таким трудом вкатываемый на гору Сизифом, всякий раз, когда обреченный мученик приближался к ее вершине. Так, после ряда лет непрерывных усилий, Австрии в 1845 г. удалось приблизиться к тому положению, когда расходы покрываются доходами; но тут разразилась краковская революция[153] и принудила ее к чрезвычайным расходам, которые привели к катастрофе 1848 года[154]. В другой раз, в 1858 г., она оповестила мир о возобновлении Венским банком наличного расчета, как вдруг новогоднее поздравление[155], присланное из Парижа, резко оборвало все расчеты Австрии на экономию и обрекло ее на такие затраты и такое истощение ресурсов, которые заставляют даже самых трезвых австрийских государственных деятелей смотреть на войну как на последнее средство спасения.