Том 13. Стихотворения

Вот поглядите: здесь — кровавый дурачок;Там — радостных рабов подмявший под сапог,Зверь божьей милостью, святоша, враг скандалам,Рожденный для венца, оставшийся капралом.Здесь — жулик, там — вандал, короче говоря.Притон за глотку сгреб Второе декабря.Тут — заяц трепетный, а там — шакал трусливый.Овраг разбойничий с берлогою блудливой,Как видно, — колыбель иных монархов. Бред!В самой Калабрии рубак столь страшных нет.

Грабеж — вот их война! Искусство их разгула,Пленяя Пулайе, Фолара бы спугнуло.Все это — как в ночи на дилижанс наскок.Да, низок Бонапарт, ну а Вильгельм жесток.И не было глупей у подлеца капризов,Чем нагло брошенный бандиту злому вызов.Один пошел ни с чем в атаку, а другой,Дав подойти, взметнул вдруг молнию рукой,В кармане скрытую с предательской усмешкой.Он императора избрал гремушкой, пешкой,

Манил его, смеясь: «Иди, малыш!» БолванШел, расставлял силки — и угодил в капкан.Резня, отчаянье, измена, трупов горыИ громом полные зловещие просторы!И в этих ужасах, которым нет числа,Слепит мыслителя неведомая мгла.О небо, сколько зла! О, грозный час расплаты!О, Франция! Встал смерч — и во мгновенье смятыИ призрак цезаря и призрак войска с ним…Война, где был один — огонь, другой же — дым.

ОСАЖДЕННЫЙ ПАРИЖ

Париж, история твои прославит беды.Убор твой лучший — кровь, и смерть — твоя победа.Но нет, ты держишься. И всякий, кто смотрел,Как цезарь, веселясь, в твоих объятьях млел,Дивится: ты в огне находишь искупленье.К тебе со всех концов несутся восхваленья.Ты много потерял, но ты вознагражденИ посрамил врага, которым осажден.Блаженство низкое есть то же умиранье.

В безумстве павшего, тебя спасло страданье.Империей ты был отравлен, но сейчас,Благополучия позорного лишась,Развратников изгнав, ты вновь себя достоин.О город-мученик, ты снова город-воин.И в блеске истины, геройства, красотыИ возрождаешься и умираешь ты.

Париж, ноябрь 1870

"Я, старый плаватель, бродяга-мореход, "