Том 13. Стихотворения

О смерть! О грозный суд! Возмездье! Воздаянье!О бездна, — ты удел всего, в чем есть сознанье!И каждый, падая в тебя, всегда — один!Скончался тот, кто лишь вчера был властелин.Колокола гудят, им пушки громом вторят;Все звуки медные друг с другом в небе спорят.И ветер шелестит: «Склонитесь! Он почил!Он, тот, кто властвовал, кто правил, полный сил,Он, говоривший «Мы!» — помазанник священный!Избранник божий! Тень создателя вселенной!Теперь он в небесах, превыше всех владык!Велик он в жизни был, и в смерти он велик!»И толпами народ сбегается в печали;

Рядами факелы вдоль улиц запылали.Вот траурный кортеж: гвардейцы впереди;За эскадронами — горнисты; посредиРоскошный катафалк, убранством ослепляя,Над всеми высится, в сиянье утопая;Блистает и плывет огромный мавзолей,По ветру расплескав султаны лошадей,Курений аромат, знамена развитые,И складки пурпура, и кисти золотые.Вся слава смертного — приманка для глупцов —На дрогах предстает: вот царственный покров,Венец со скипетром и шпага; гроб и тело.Столицу скорбную, что ныне овдовела,

Окрестные поля, селенья — все собойЗаполнил топот ног и барабанный бой.Теперь послушайте.О, помысел ужасный!Меж тем как шепчут все: «Вот он! Державный! Властный!Кому служил сам бог, к нему склоняя слух», —Вселился, может быть, он, темный, мрачный дух,В одну из лошадей упряжки погребальной,Влекущей в ночь и мглу сей поезд триумфальный.Он вспомнить силится: «Где я?» — тоской знобим;Он чует позади свой труп, влекомый им;Он видит свой дворец; он узнает лакея,Который говорит ему: «Пошел живее!»

Воскликнуть хочет он: «Взгляните — это я!»Но челюсть стянута узлом небытия.И между тем как он, в чудовищном обличье,Свой Лувр и свой Версаль минует, в их величье,Свой Эскурьял, свой Кремль иль свой Виндзор, с гербом —Зубчатой башнею, иль царственным орлом,Иль белой лилией, — его возница хлещетВо имя падали бичом, а он трепещет.Презренный, заключен в коне он ломовом,Всем, что есть вечного, всем, что казнится в нем,Впряженный в то, чему с природой должно слиться;Бессмертный, тащит он свой тлен на колеснице.О ужас! В день, когда сияет в небесах

Блеск имени его, а вензель на стенахСверкает золотом, надменный, величавый;Когда торжественно над солнцем этой славыАббатство Сен-Дени, как черный саркофаг,Простерло траурный, суровый полумрак,Где свечи теплятся, горят паникадила,Как будто на земле небесные светилаНочь скорбная зажгла для этих похорон;Когда склоняется пред гробом строй знаменИ новый Боссюэ, в пылу хвалы усердной,О мертвом говорит, что, правый, милосердный,Он славен и велик, как мир великий сам, —Душа, под свист кнута, отвозит плоть к червям.