Том 14

«В эти критические дни члены Центрального мартовского союза проявили усердие. До ухода из Франкфурта они уже обратились к мартовским союзам и к немецкому народу с призывом: «Сограждане! Пробило одиннадцать часов!» Из Штутгарта они обратились с новым воззванием «к немецкому народу» о создании народной армии, — но стрелка центрально-мартовских часов стояла на прежнем месте или же цифра XII была в них выломана, как в часах на Фрейбургском соборе. Одним словом, в воззвании опять говорилось: «Сограждане! Пробило одиннадцать часов!» О, если бы этот час пробил раньше, по крайней мере тогда, когда центрально-мартовский герой Карл Фогт, к своему собственному удовлетворению и удовлетворению чествовавших его нытиков, прикончил в Нюрнберге^{57} франконскую революцию[436]; о, если бы он бил тогда по вас и пробил вам головы!.. Регентство открыло свою канцелярию во фрейбургском правительственном здании. Регент Карл Фогт, бывший в то же время министром иностранных дел и возглавлявший ряд других министерств, принял и здесь очень близко к сердцу благо немецкого народа. После продолжительных занятий днем и ночью он разрешился вполне своевременным изобретением: «паспортами имперского регентства». Паспорта эти были несложные и красиво литографированные, получать их можно было даром столько, сколько душе угодно. У них был только один маленький недостаток: они имели силу только в канцелярии Фогта. Может быть, впоследствии тот или иной экземпляр найдет себе место в коллекции курьезных вещей какого-нибудь англичанина».

Вольф не последовал примеру Грейнера. Вместо того, чтобы «после появления» «Revue» «уехать немедленно в Америку», он еще в течение года ожидал в Швейцарии мести ланд-Фогта.

VII

АУГСБУРГСКАЯ КАМПАНИЯ

Вскоре после того, как гражданин кантона Тургау[437] закончил свою Итальянскую войну, гражданин кантона Берн начал свою аугсбургскую кампанию.

«Там» (в Лондоне) «находилась уже с давних пор марксова клика, которая поставляла большую часть корреспонденций» (в «Allgemeine Zeitung»), «а с 1849 г. поддерживала постоянные отношения с «Allgemeine Zeitung»» (стр. 194 «Главной книги»).

Хотя сам Маркс живет в Лондоне лишь с конца 1849 г., а именно со времени своей второй высылки из Франции, но «марксова клика», по-видимому, с давних пор

пребывает в Лондоне, и хотя марксова клика «с давних пор поставляла большую часть корреспонденции в «Allgemeine Zeitung»», но только «с 1849 г. поддерживала» с ней «постоянные отношения». Во всяком случае, хронология Фогта распадается на два крупных периода, — именно, на период «с давних пор» до 1849 г. и на период с 1849 г. до «этого» года, и этому нечего удивляться, так как сей муж до 1848 г. «не думал еще о политической деятельности» (стр. 225 l. с.).

В 1842–1843 гг. я редактировал старую «Rheinische Zeitung»[438], которая вела войну не на жизнь, а на смерть с «Allgemeine Zeitung». В 1848–1849 гг. «Neue Rheinische Zeitung» возобновила эту полемику. Что же остается для периода «с давних пор до 1849

г.», кроме того факта, что Маркс «с давних пор» боролся с «Allgemeine Zeitung», в то время как Фогт в 1844–1847 гг. был ее «постоянным сотрудником»? (см. стр. 225 «Главной книги»).

Перейдем теперь ко второму периоду фогтовской всемирной истории:

Я, будучи в Лондоне, поддерживал «постоянные отношения с «Allgemeine Zeitung»», «постоянно с 1849 г.», так как «с 1852 г.» некий Оли

был ее главным лондонским корреспондентом.

Правда, Оли ни в каких отношениях со мной ни до, ни после 1852 г. не был. Я его никогда в своей жизни не видел. Поскольку он вообще вращался среди лондонских эмигрантов, он был членом кинкелевского Эмигрантского союза. Но это нисколько не меняет дела, ибо:

«Прежним оракулом научившегося английскому языку старобаварца Альтенхёфора был мой» (Фогта) «близкий земляк, белокурый Оли, который на коммунистической основе пытался достигнуть высших поэтических точек зрения в политике и литературе. Сперва в Цюрихе, а с 1852 г… в Лондоне он был главным корреспондентом «Allgemeine Zeitung» до тех пор, пока, наконец, не кончил тем, что попал в сумасшедший дом» (стр. 195 «Главной книги»).

Mouchard {шпион. Ред.} Эдуар Симон романизирует эту фогтиаду следующим образом: