Том 15. Письма 1834-1881

Да вот еще кстати: пусть не винит меня Николай Николаевич, что я сам ему не пишу. Если б он всё знал, как я здесь живу, то он понял бы, что я до сих пор не успел собраться написать ему об этом деле. Да и теперь у меня столько на шее дел, что дело с Боборыкиным совсем и на ум не просилось. Николаю Николаевичу я хотел было писать по прочтении его статьи в «Эпохе».^{694} И наверно бы позабыл написать о Боборыкине, если б написалось письмо к Ник<олаю> Николаевичу.

Прощай, брат. Обнимаю тебя, будь здоров и бодр,

а я твой весь Ф. Достоевский.

Вторник, 14 апреля. Вчера, в 2 часа ночи, кончил это письмо. Потом Марье Дмитриевне стало очень худо. Она потребовала священника. Я пошел к Александру Павловичу и послал за священником. Всю ночь сидели, в 4 часа причащали. В 8 часов утра я лег отдохнуть, в 10 меня разбудили, Марье Дм<итриев>не в эту минуту легче.

Из денег 100 р., присланных тобою, ко 2-му дню праздника ни гроша не остается. Вот моя жизнь.

Надеюсь, друг милый, что о Боборыкине я написал удачно. Ник<олай> Николаич, может быть, прочтя это, и повременит. Я, впрочем, писал правду. Иначе я бы и сам не мог решить вопроса. Но я-то, я-то, который в такое время только тяну с тебя деньги. Никогда я не переживал времени более мучительного.

Повесть Аполлинарии посылаю отдельно. Обрати внимание. Печатать очень можно.^{695}

87. А. М. Достоевскому

29 июля 1864. Петербург

29-го июля/64. Петербург.

Любезнейший брат Андрей Михайлович,