Том 15. Простак и другие

Простак недоуменно рассматривал скорбящих. Сегодня ему особенно хотелось видеть вокруг улыбающиеся лица, а судя по Леману и МакКлюру, они, как один английский король, зареклись улыбаться.[18] Это удивило Простака. Зритель он был благодарный, и ему казалось, что только что закончившийся спектакль прошел с блеском. Теперь в душу ему заползли сомнения — после успешной премьеры такой мрачности не бывает.

— Послушайте, — начал он, — что-то не так?

Ответа Простак не дождался. Леман пощипывал покрывало, МакКлюр барабанил по подлокотнику. Простак попытался снова.

— Мне показалось, все прошло недурно, — заметил он, но Леман вздрогнул, а голова МакКлюра откинулась назад, словно кто-то ударил его между глаз. Простак чуть подправил свое замечание: — Ну, кроме некоторых мест, я хочу сказать. Там, знаете, сям…

Оба партнера опять промолчали, словно приняли обет траппистов. Беспокойство его усугубилось. Как уже не раз отмечалось, он не блистал умом, но все же понял, что, быть может, не все к лучшему в этом лучшем из миров. Он старался стряхнуть тревогу, как кусок бланманже, когда услышал сухое, неприятное покашливание и увидел, что миссис Леман вплывает в комнату, точно военный корабль, заряжающий пушки.

— Привет! — воскликнул Простак. — Эге-ге-гей!

Фанни, твердо глядя на мужа, слов этих не заметила. Простак ей нравился, и обычно она любила поболтать с ним, но теперь была занята, приводя в порядок мысли. Ее победа была настолько полной, что и слов не требовалось. Но все-таки она намеревалась кое-что сказать. Войдя в комнату, Фанни встала в самом центре и приготовилась.

— Во-первых! —

начала она.

В оцепеневшие конечности Лемана вернулась жизнь. Он подпрыгнул.

— Только твоих шуточек не хватало! — прогремел он. — Ясно?

Фанни рассмеялась легко и заливисто.

— Ты бы лучше в эту свою шараду добавил пару шуточек! Да-с, мой милый. Или хоть диапозитивы использовал. Еще можно вставить номер — акробатов там, собачек…

— Послушай…

— Или дрессированных тюленей, — заключила Фанни. Шляпа мистера Лемана затрепетала.

— Ты когда-нибудь закрываешь рот? — с напряженной вежливостью спросил он.

— Время от времени.

— Вот сейчас самое время, — угрожающе сообщил мистер Леман. — Не хочу ничего слышать. У нас грандиозное… да…хм… Вот слегка подправим и… Хорошо, этому сборищу спектакль не понравился. Ну и что? Паршивее городишки в Америке и не сыщешь. Нашла знатоков. Новость изумила Простака.

— А мне казалось, вы говорили…

— Неважно, что я говорил! Заткнитесь!

— Ну, ладно. Но все же, вы сами…

— Вам сказано, заткнитесь.

Простак утих, но чувства его были задеты. Тот ли это человек, спрашивал он себя, который стискивал ему руку и чуть ли не со слезами на глазах благодарил за сотрудничество? Кратковременное знакомство с театром еще не научило его, что между поведением менеджера накануне спектакля и поведением того же менеджера сразу после провала есть легкая, но ощутимая разница.

Мистер Леман возобновил свою речь:

— Если спектакль прошел не очень успешно, что из того? Чего еще ждать, если наш красавчик подвел нас за полчаса до начала и пришлось вводить бездарного дублера?

Никаких обманчивых доводов Фанни принимать не желала.

— Ах-ах-ах, бездарного! Этот Спендер играл куда лучше Мэрвина. Все дело в пьесе. Она ни к черту не…

— Почему это?

— Хочешь узнать? Хорошо. — Фанни облизнулась — Первое! Но тут ее перебили, возможно — очень кстати, поскольку у мистера Лемана могло подскочить давление. Вошел официант, неся раскладной столик и другие необходимые предметы. Он был низенький, плотненький и, наверное, самый дружелюбный из всех официантов в Сиракузах.

— Здесь что, намечается вечеринка? — приветливо осведомился он.

Простак очнулся.

— О, спасибо! Да-да. — Он повернулся к мистеру Леману. Чувства его все еще были оскорблены, но в такое время следует подавлять оскорбленные чувства. — Послушайте, это ведь все мелочи, верно? Спектакль-то имел успех!

Мистер Леман бросил на него долгий скучный взгляд, но промолчал. Официант разложил столик.

— Мистер Фричи говорит, он заглянет попозже проверить, все ли в порядке, — сообщил официант, и мистер Леман вздрогнул, точно кит, в которого всадили гарпун.

— Только мне и не хватало этого чокнутого, — простонал он. — Убирайтесь!

— Слушаюсь, сэр.

— Фричи! — фыркнул мистер Леман, точнее, выплюнул это имя, точно выругался крепким и сочным елизаветинским ругательством, какое мог бы отпустить Бен Джонсон, разозлившись на Бомонта и Флетчера за стаканом шерри в таверне «Русалка». — Только его нам и не хватало.

И снова в номере 726 воцарилось молчание. Нарушила его Фанни.

— Интересно, могу я задать вопрос? — полюбопытствовала она со смиренной ласковостью, подействовавшей на Лемана, словно раскаленная кочерга. Он возбужденно подскочил, шляпа «дерби» качнулась.

— Отстань! — взмолился он. — Отстань от меня, говорю!

Но упорную женщину с пути не сбить. Долг ее — оказывать всяческую помощь мужу, и она твердо намеревалась его исполнить.