Том 15. Простак и другие

К вечеру встал вопрос о возвращении в Сэнстед. Мистер Эбни не определил точно временных границ поездки, но и не поставил условия возвращаться только с беглецами, и я решил, что, пожалуй, мне лучше подзадержаться в Лондоне хотя бы еще на одну ночь. Я зашел на ближайшую почту отправить мистеру Эбни телеграмму. Пока я писал её, проблема, ставившая меня в тупик уже двадцать четыре часа, вдруг сама собой разрешилась. То ли с отъезда померкли мои дедуктивные способности, то ли они всегда были ниже нормы, не знаю. Но факт остается фактом. Я совершенно проглядел очевидное. Наверное, я настолько сосредоточился на Золотце, что совершенно упустил из виду Огастеса Бэкфорда. Теперь же мне пришло в голову, что, порасспросив в его доме, я узнаю что-нибудь полезное. Мальчик вроде Огастеса не станет сбегать из школы без причин. Возможно, в его родительском доме сегодня какая-то вечеринка, и на ней (как он решил, подстрекаемый необузданным Золотцем), без него не обойдутся.

Дом его я знал прекрасно. В те дни, когда мы с лордом Маунтри учились в Оксфорде, я частенько там бывал. С тех пор как я уехал за границу, я мало общался с этой семьей. Теперь настало время возобновить знакомство. Я махнул такси.

Дедуктивные рассуждения не подвели меня. У дома был расстелен красный ковер, изнутри доносились звуки музыки.

Леди Роксэм, мать Маунтри и исчезнувшего Огастеса, была одной из тех женщин, которые все обстоятельства принимают как должное. При виде меня она не выказала ни малейшего удивления.

— Как любезно, что вы пришли навестить нас, — приветствовала она меня. — Кто-то говорил, что вы как будто за границей. А Тэд на юге Франции, плавает на яхте. Огастес здесь. Мистер Эбни, его директор, позволил ему приехать на сутки.

Я понял, что Огастес ведет смелую игру. За этим лихим враньем я разглядел руку Огдена.

— Ну, Сибил вы вряд ли помните. Она была совсем ребенком, когда вы приезжали к нам в последний раз. Сегодня у нее день рождения, и мы устроили прием.

— Могу я чем-то помочь?

— Пожалуйста, проходите. Все будут вам рады.

Я сильно в этом сомневался, но вошел. Танцы только что кончились. В мою сторону, не торопясь, весело двигался в строгом итонском костюмчике беглый Огастес, а по пятам за ним, с пресыщенным видом человека, которому любые правила отравляют удовольствия жизни, плелся Золотце. Увидели они меня одновременно. Эффект моего появления служил яркой иллюстрацией их характеров. Огастес покраснел, как свекла, и уставился на меня взглядом, полным ужаса. Золотце подмигнул мне. Огастес, заколебавшись, едва передвигал ноги, а Золотце подошел смело и приветствовал меня как старого друга:

— Привет! Как это вы сюда попали? Слушайте-ка, я пытался дозвониться до вас и всё объяснить. Я так дергался с приезда в Лондон.

— Ты, маленький поганец!

Мой сверкающий взгляд, миновав его, упал на достопочтенного Огастеса Бэкфорда, отчего виновато подпрыгнул. Золотце оглянулся через плечо.

— Думаю, он нам ни к чему, если мы хотим обсудить наше дельце. Пойду скажу ему, пусть топает отсюда.

— Ничего подобного ты не скажешь. Я не намерен упускать из виду ни одного из вас.

— О, да с ним всё в порядке! Вам не стоит переживать из-за него. Он завтра так и так вернется в школу. Он сбежал, чтобы на этой вечеринке побыть. Пусть уж повеселится, раз здесь. Я договорюсь с ним, что вы встретитесь после концерта.

Огден подошел к своему дружку, поговорил с ним, и Огастес умчался к другим гостям. Вот она, жизнерадостность юности. Уже через минуту он беззаботно танцевал тустеп. Будущее со всеми его грозами начисто улетучилось у него из головы.

— Всё в порядке, — сообщил Золотце, возвращаясь. — Он пообещал, что не удерет. Найдете его где-нибудь поблизости. Теперь можем и поговорить.

— Не хочется посягать на твое драгоценное время, — отрезал я. Небрежность этого дьяволенка невыносимо раздражала меня. Я для него не больший авторитет, чем пальма в горшке, к которой он прислонился!

— Ничего, всё нормально. Для него всегда всё нормально.

— Мне такие вечеринки не нравятся. Я и пришел только потому, что Бэк упросил. А вообще, танцы меня утомляют, так что пойдем куда-нибудь, посидим, поговорим.

У меня возникло чувство, что детский праздник — самое для меня подходящее место. Сэм Фишер обходился со мной как с ребенком, а теперь и Золотце. То, что я вполне дееспособный человек, которому идет уже тридцать первый год, что недавно я едва спасся от смерти и у меня за плечами безнадежная любовь, не производило на него ни малейшего впечатления.

Я покорно последовал за своим спутником в укромное местечко. Развалившись в кресле, Огден закинул нога на ногу.

— Сигаретка найдется?

— У меня нет сигареты, но даже если б и была, я бы тебе не дал.

Он кинул на меня снисходительный взгляд.

— Хандрите, э? Весь какой-то дерганый. В чем проблема? Злитесь, что я не поехал к вам на квартиру? Так я всё объясню.

— Буду рад послушать.