Том 17. Твердая рука. Мексиканская месть

— Браво! Значит, с рассветом мы сможем пуститься в путь, если только это устраивает и вас.

— Вполне, хотя мне и не к спеху. По некоторым причинам мне бы надо пробыть в этих местах еще несколько дней.

— Значит, решено. А пока воспользуемся затянувшимся рассветом и немного вздремнем.

— Спите, пожалуйста, а мне не хочется; я посторожу за нас двоих.

— Охотно принимаю ваше предложение, но не сомкну глаз раньше, чем мы не познакомимся с вами поближе.

— Да ведь мы с вами и так уже друзья!

— Разумеется. За себя я, во всяком случае, ручаюсь. Но ни один из нас ничего не знает о другом, никто из нас даже не назвал себя.

— О Господи… такого рода формальности — совершенно излишняя роскошь в прерии.

— А вдруг мы еще понадобимся друг другу?

— Пожалуй, вы правы. Так вот: я простой охотник, лесной бродяга. Товарищи прозвали меня Твердой Рукой, «потому что, — говорят они, — друг, которому протянута эта рука, может смело на нее положиться».

— Бог свидетель, кабальеро, вы заслужили это прозвище! Мне не раз приходилось слышать о вас. Я давно уже сгорал желанием познакомиться с вами и счастлив, что судьба свела нас вместе. Ну, а теперь наступила моя очередь: меня зовут Хосе Паредес, я служу управителем у маркиза де Могюер.

— Что?! — с нескрываемым изумлением воскликнул Твердая Рука. — Так это вы и есть управитель маркиза?!

— И никто иной! Почему это вас удивляет?

— Тот самый, которого маркиз два дня назад послал в Эрмосильо получить по векселям у одного английского банкира довольно крупную сумму?

— Откуда вы это узнали? — воскликнул в свою очередь немало удивленный дон Хосе.

— Не все ли равно, раз уж я знаю! — ответил охотник. — Поверьте мне, — продолжал он с многозначительностью, которая невольно заставила насторожиться дона Хосе, — сама судьба намеренно свела нас вместе.

— Странно, — пробормотал дон Хосе. — Как могло случиться, что тайна, доверенная мне одному моим господином, стала известна вам.

— Тайна, известная трем лицам, — улыбаясь, ответил Твердая Рука, — перестает быть тайной.

— Но то третье лицо, о котором вы говорите, отнюдь не заинтересовано в разглашении этой тайны.

— Как знать! — возразил Твердая Рука. — Впрочем, удовлетворитесь пока тем, что мне известна цель вашего путешествия. Вы говорили, что слышали обо мне до нашей встречи. Скажите, как же отзывались обо мне люди?

— С наилучшей стороны. Говорят, что вы человек безупречной порядочности и испытанной храбрости.

— Верите вы этим отзывам? Доверяете мне?

— Вполне; вы благородный человек, я в этом не сомневаюсь.

— Надеюсь, ваше мнение обо мне не изменится. Скоро вы убедитесь, что сама судьба свела нас для блага вашего маркиза. Знайте же, я искал встречи с вами!

— Ничего не понимаю!

— И не надо! В недалеком будущем все само собой объяснится.

— Хотелось бы! Будьте уверены! Преданы ли вы маркизу де Могюер?

— Душой и телом! Я готов отдать жизнь за него!

— Отлично! Слушайте же меня внимательно, сеньор Паредес. Вашему господину грозит полное разорение. Он стал игрушкой в руках негодяев, замысливших погубить его. Вас намереваются ограбить на обратном пути, негодяи подготовили гнусную ловушку, в которой вас ожидает неминуемая гибель.

— Не может быть! — вскричал пораженный Паредес.

— Повторяю, мне известно все. Люди, сговорившиеся об этом, не подозревали, что я подслушиваю их.

— Подлецы!

— Вполне с вами согласен. Именно поэтому я здесь, вместо того чтобы спокойно расставлять свои капканы. Я намерен расстроить их коварные замыслы.

— Но что заставляет вас действовать таким образом? — с оттенком недоверия произнес дон Хосе.

— Этот вопрос останется без ответа. Вам придется на время отказаться от всякого любопытства. Вы должны слепо довериться мне и помогать мне во всем, что я буду предпринимать в защиту ваших же интересов. Идет? Мне кажется, что уговор этот весь в вашу пользу, а рискуете вы при этом не больше, чем я.

Последовало довольно продолжительное молчание. Управитель размышлял, стараясь вникнуть в смысл всего услышанного; охотник не спускал с него глаз, терпеливо выжидая, когда снова заговорит его приятель. Наконец дон Хосе доверчиво протянул руку своему собеседнику, который поспешил горячо пожать ее.

— Послушайте, Твердая Рука, — сказал Паредес, — прежде всего я должен признаться, что ваши разоблачения кажутся мне довольно странными. Но в вашем голосе звучит такая неподдельная искренность, а ваша репутация так прочно утвердилась среди обитателей прерии, что я без колебаний вручаю свою судьбу в ваши руки. Нет, вы не способны предать меня! Отныне и до того часа, когда вы сами сочтете возможным открыть мне имена негодяев, решивших погубить меня вместе с моим господином, я полностью отрекаюсь от собственной воли. Смотрите на меня, как на свою вещь, исчезайте и появляйтесь, когда вам будет угодно, действуйте как знаете, — я повинуюсь вам во всем, не спрашивая никаких объяснений. Вас это устраивает?