Том 18. Король золотых приисков. Мексиканские ночи

— Несколько дней отсрочки не имеют значения. Сейчас у меня есть дела поважнее. Переговоры наши окончены и, надеюсь, вы позволите мне удалиться?

— Разумеется! Я не держу вас, сеньор! — сухо ответил дон Антонио.

— Целую ваши руки, сеньор, до следующего приятного свидания!

— До свидания!

Дон Фелиппе вежливо поклонился, вскочил на коня и ускакал вместе с отрядом.

Дон Антонио часа через два прибыл в Мексику, не переставая размышлять по дороге.

— Ну, — прошептал он, остановившись у своего дома на улице Такуба, — пусть само небо станет мне поперек дороги, я добьюсь своего!

Неизвестно, какой смысл вложил дон Антонио в эти таинственные слова, явившиеся плодом его размышлений.

Глава XIII

КАПИТАЛ КОНВЕНТА

Над снежными вершинами Попокатепетля занялась заря, окрасив их красноватым светом, угасли в небе последние звезды, верхушки домов стали опаловыми — начинался день.

Город Мехико еще спал, лишь изредка тишину нарушал топот ног спешивших на рынок индейцев — они несли на продажу плоды и овощи. Открывались один за другим кабачки, на стойках появлялись напитки, в ожидании тех, кто по утрам обычно пропускал рюмку-другую перед тяжелым рабочим днем.

На колокольне пробило половину пятого.

В это время с улицы Такуба выехал всадник, быстро пересек главную площадь и остановился у входа во дворец президента.

— Пароль? — спросил часовой.

— Друг! — ответил всадник.

— Проезжайте, проезжайте!

— Мне надо во дворец, — упрямо заявил всадник.

— Еще рано, приходите часа через два.

— Тогда будет поздно! Немедленно пустите меня!

— Что скажешь, Педрино? — насмешливо обратился часовой к своему товарищу.

— Я думаю, это чужеземец, — тоже с насмешкой ответил второй человек. — Принял дворец за лачугу.

— Хватит болтать, — одернул их всадник. — И так я потерял с вами много времени. Доложите обо мне дежурному офицеру. Живо!

Строгий тон, видимо, подействовал на солдат, и, пошептавшись, они согласились на законное, предусмотренное уставом требование незнакомца.

Не прошло и двух-трех минут, как дверь отворилась и на пороге появился сержант с виноградной лозой в левой руке — эмблемой его чина.

Сержант вежливо поклонился незнакомцу, попросил подождать, ушел и тотчас снова появился. За ним следовал капитан в полной парадной форме.

Всадник поздоровался с офицером и повторил свою просьбу.

— К сожалению, я вынужден отказать вам, сеньор, — сказал капитан, — приказ есть приказ. До восьми утра никого не велено пускать во дворец. Приезжайте к этому времени, и все решится само собой.

Он поклонился, собираясь удалиться.

— Извините, капитан, еще одно слово! — обратился к нему всадник.

— Да, сеньор.

— Никто, кроме вас, не должен слышать того, что я скажу.

— Это легко исполнить, — ответил офицер, подходя к незнакомцу. — Говорите же!

— Незнакомец что-то шепнул на ухо капитану.

— Надеюсь, этого достаточно?

— Вполне, — ответил капитан и приказал стоявшему по стойке смирно сержанту: — Отворите ворота!

— Как вам будет угодно, сеньор!

Всадник спешился и передал поводья сержанту.

— Теперь, капитан, я попрошу вас еще об одной любезности: проводите меня туда, где меня ждут. Итак, я к вашим услугам.

— Напротив, сеньор, это я к вашим услугам и почту за честь быть вашим проводником.

Они вошли во дворец к великому удивлению сержанта и часовых.

Капитан с незнакомцем прошли длинную анфиладу комнат, в которых, несмотря на ранний час, было много посетителей — сенаторов, высших сановников, представителей духовенства и крупных торговцев. Видимо, они всю ночь провели во дворце. Лица у всех были мрачные, озабоченные.

Капитан с незнакомцем подошли к одной из дверей, охраняемой стражниками. Перед дверью расхаживал взад и вперед начальник стражи.

— Моя миссия закончена, — сказал капитан, когда к ним подошел начальник стражи.

— Мне остается лишь попрощаться с вами и поблагодарить за любезность! — ответил незнакомец. Они простились, и капитан ушел.

— Господин президент сейчас не может вас принять. Ночью у него было экстренное заседание и его превосходительство отдал строгий приказ — никого к нему не пускать! — обратился пристав к незнакомцу.

— Его превосходительство сделает для меня исключение! — мягко возразил незнакомец.

— Не думаю, сеньор, приказ касается всех, и я не рискну преступить его.

Незнакомец подумал с минуту и снова обратился к начальнику стражи.

— Я понимаю, — сказал он, — что вы не можете нарушить приказ, но попрошу оказать мне одну услугу.

— Охотно, если только это не будет противоречить моему долгу.

— Благодарю. Вскоре вы убедитесь в том, что его превосходительство не только не разгневается, но будет признателен вам за то, что вы впустили меня.

— Я уже имел честь доложить…

— Позвольте тогда кое-что объяснить вам!

— Извольте, я вас слушаю.

— Я напишу всего одно слово на листке бумаги. Вы молча положите листок перед президентом. Если он после этого ничего не скажет, я тотчас удалюсь.

— Вам действительно так необходимо видеть его превосходительство? — спросил начальник стражи.