Том 18. Король золотых приисков. Мексиканские ночи

Сама мысль жениться на незнакомой девушке, которую я никогда не видел, внушала мне отвращение. Но пришлось смириться. С чувством глубокого сожаления расстался я со своей счастливой беспечной жизнью в Париже, среди друзей, и отправился в Мексику. Дон Андрес де ля Крус принял меня с распростертыми объятиями и представил дочери, моей невесте. Донья Долорес отнеслась ко мне более чем холодно; ее, вероятно, тоже пугал брак с незнакомым человеком. Отец даже не сказал ей о нашей помолвке, что я узнал уже позднее. Ее холодность меня радовала, в глубине души я надеялся, что брак наш расстроится. И это, несмотря на то, что донья Долорес очень хороша собой.

— О, да! — прошептал Доминик.

— Мало того, у нее прекрасный характер, светлый ум, прелесть и очарование женщины.

— Все, что ты говоришь, сущая правда, — ответил Доминик.

— И все же, я не могу ее полюбить. Это выше моих сил, а между тем долг обязывает меня заключить этот союз, тем более теперь, когда донья Долорес осталась без отца, незащищенная от своего мстительного и злобного брата. В общем, я жених. И обязан выполнить свой долг. Такова была последняя воля ее отца. Но я люблю…

— Кого? — спросил Доминик, дрогнувшим голосом.

— Донью Кармен!

— Благодарение Богу! — воскликнул Доминик.

— Что это значит, Доминик?

— Я тоже люблю, — ответил молодой человек, — люблю донью Долорес, и ты мне подал надежду. — Граф пожал Доминику руку, и они обнялись.

— Будем надеяться, — сказал граф, тихонько высвобождаясь из объятий друга.

Глава XXVII

ЧЕЛОВЕК СО СРЕДСТВАМИ

Было два часа пополудни. Погода выдалась тихая, безветренная и, равнина, казалось, уснула, измученная палящим солнцем, на прихотливых извивах серо-белой скалистой дороги искорками сверкал слюдяной сланец.

Воздух был совершенно прозрачным, что естественно для жаркого сухого климата, до самого горизонта все просматривалось. Однако из-за однообразия красок пейзаж был каким-то тоскливым.

На развилке стоял небольшой белый дом с итальянской крышей.

Неотесанные бревна у входа поддерживали балкон, сверху до низу забранный решеткой и поэтому похожий на клетку.

Это была вента — типичная мексиканская гостиница.

Привязанные у столба, стояли лошади, устало опустив головы с потными боками.

Неподалеку в тени, прямо на земле, укутавшись в плащи и выставив ноги на солнце, спали люди.

Это были партизаны-гверильясы. Полусонный часовой, прислонившись к стене, сторожил сложенное в козлы оружие, точнее делал вид, что сторожит.

Под навесом у входа сидел, покачиваясь в гамаке, офицер, бренча на гитаре и напевая надтреснутым голосом.

Из гостиницы вышел толстый низенький человек с плутовскими глазами и насмешливым лицом и подошел к гамаку.

— Дон Фелиппе, — обратился он с поклоном к незадачливому гитаристу, — не соблаговолите ли отобедать?

— Уважаемый хозяин, — чванливо ответил офицер, — я попросил бы вас не забывать, что у меня есть чин и называть меня полковником.

— Извините, ваша милость, — ответил хозяин, низко кланяясь. — Я простой человек и плохо разбираюсь в чинах.

— Ладно, ладно, я прощаю. Что же до обеда, то я пока воздержусь. Дождусь одного человека и вместе с ним буду обедать. Он скоро явится.

— Мне очень жаль, господин полковник, что все остынет. Обед удался на славу.

— Что же тут поделаешь! Впрочем, накрывайте на стол, я чертовски голоден.

Хозяин ушел, а офицер вылез из гамака, отложил гитару, закурил и с папиросой в зубах вышел из-под навеса, пристально вглядываясь в горизонт. Вдруг он увидел мчавшегося во весь опор всадника, окутанного облаком пыли, и радостно вскрикнул. Он узнал человека, которого так долго ждал.

— Ну и жара! Черт побери, я просто изнемогаю! — вскричал всадник, осадив лошадь.

— Здравствуйте, дон Диего, рад вас видеть, — промолвил полковник, протягивая прибывшему руку, — я уже не надеялся увидеть вас здесь. Обед готов, с дороги, я уверен, вы здорово проголодались!

Хозяин провел обоих мужчин в отдельное помещение, где, усевшись за стол, они с жадностью накинулись на стоявшую перед ними еду.

Сначала ели молча, сосредоточенно, потом, утолив голод, устроились поудобнее в креслах и закурили.

Напоследок хозяин принес бутылку каталонского ликера и ушел.

Когда рюмки были наполнены, дон Диего заговорил:

— Да, дорогой мой полковник, теперь мы, слава Богу, насытились и можем поболтать!

— С большим удовольствием, — ответил, усмехнувшись, полковник.