Том 18. Посиделки на закате

«Живет одна. Но одиночеством вовсе не удручена, показалась мне даже повеселевшей, хотя и жаловалась на боль в руке. На зиму припасла 250 ведер картошки, мешок лука, мешок гороха, репу, морковь, из таежного урожая — грибы и орехи. Похвалилась: «Иного поймала рыбы». Помогал Агафье осенью Ерофей Сазонтьевич Седов — копал картошку, оборудовал на реке «запор», и в поставленные Агафьей ловушки-«морды» попало несколько десятков хариусов. Агафья их посолила. И теперь к картошке будет у нее всегда тут желанное блюдо.

Есть яйца — пять кур с петухом вполне освоились с жизнью в тайге. К весне Агафья ждет приплода от коз. Обеспечена хлебом и кашей — в срубе на двух столбах хранится запас муки и крупы».

В коротком письмеце, переданном с Николаем Николаевичем, как всегда, приглашает Агафья в гости. Просьбы ее тоже, как всегда, скромные: привезти, если можно, веревку для коз, свечи, батарейки для фонаря, резиновые сапоги.

Вот такие вести из Тупика. Конечно, жизнь одиночки в тайге сопряжена с большим риском. Но риск этот не связан сегодня с проблемой пищи. Продовольственное обеспечение «единоличницы» для нынешних горожан просто завидное. И ситуация эта с особой отчетливостью заставляет увидеть, как уязвимы муравейники больших городов, где все, от соли и хлеба до спичек — из магазина. Девять миллионов ртов в огромной Москве… Даже в благополучное время всех накормить-обогреть — немаленькая проблема. А в годы бедствий большое скопление людей рождает взрывоопасную массу «биологического Чернобыля». И я вполне понимаю человека, сказавшего на днях: «Все. Я решение принял. К весне перебираюсь в деревню. От земли еще не отвык. И детей приучить к ней сумею. Большой город — это не жизнь…».

Крайняя удаленность от людского мира Агафьи — рискованная борьба за существование, но и скопление людей, как видим теперь, очень опасно. И можно быть уверенным: не прогадают те, кто решил вернуться в свои родные Осиновки, Березовки, Нечаевки, Забугорья — на обезлюдевшие земли большой и просторной России. Если они будут нуждаться в помощи и поддержке — надо тех людей поддерживать.

Агафья не унывает.

_{Фото автора. 1 января 1992 г.}

Был случай

(Премьера рубрики)

Чего только не бывает в жизни!.. Самолет ДС-8 японских авиалиний оторвался от бетонной дорожки, и вдруг на глазах у провожающих из самолета выпал человек. Это был Кейт Сэнсффорд, решивший зайцем прокатиться в Токио из Сиднея. Он благополучно миновал пропускной пункт и спрятался в люке шасси. После взлета створки люка открылись, чтобы принять колеса… Фотограф-любитель, снимавший взлет самолета, невольно запечатлел драматический миг. Путешествие Кейта Сэнсффорда длилось двенадцать секунд.

Был и случай со счастливым концом. В аэропорту Сент-Огастина (Флорида) одномоторному самолету грозила авария. Заходя на посадку, пилот обнаружил: заклинило правое колесо. Находчивый автомеханик Джо Липпо предложил пилоту по радио выход из положения. И почти цирковой номер блестяще удался. Самолет погасил скорость со ста сорока километров, автомобиль же до этой скорости разогнался по полосе, и мы видим: механик, сдвинув крышу автомобиля, освобождает злосчастное колесо.

Шасси — довольно капризная штука. Был случай при взлете в Хабаровске: лопнула шина на колесе громадного Ту-114. Это было замечено. И летчик семь часов «пилил» до Москвы, размышляя, как же ему посадить летающий тяжеловес с пассажирами. Посадил!

Ни у кого царапины не было. Стратегию посадки разрабатывали для него поднятые на ноги конструкторы и опытные пилоты. И был случай, из-за отказа шасси большие тяжелые самолеты посажены были на невскую воду, на овсяное поле под Тулой.

Ворошу в своей картотеке собрание случаев и курьезов, связанных с авиацией. Представляете ситуацию: заглядывают вертолетчики из кабины в салон и не находят там единственного пассажира, а дверь вертолета открыта. Что испытали пилоты в эту минуту, вряд ли надо описывать. Они развернулись и обратным курсом полетели над снежной тайгой — найти останки непонятно как потерянного человека. Каково же было их изумление, когда увидели: навстречу по лесу идет человек. Сели. Взяли человека на борт. Испуган, но невредим совершенно.