Том 19. Миссурийские разбойники. Меткая Пуля

— А теперь слушай меня хорошенько.

Камот наклонился к атаману, и тот минуты три что-то шептал ему на ухо.

— Понял? — наконец спросил атаман обычным голосом.

— Вполне, ваша милость.

— Так поторопись же: минут через двадцать рассветет, нельзя терять ни минуты.

Камот вышел из шалаша.

Честный мексиканец был правой рукой и поверенным Тома Митчелла, вполне на него полагавшегося.

Несмотря на роль изменника, в которой он появился в первый раз, Камот, однако, был вполне достоин безграничной доверенности своего господина.

Атаман разбойников занялся приведением в порядок своего туалета; не более двух часов прошло с тех пор, как он возвратился из далекой экспедиции, вся добыча была немедленно перенесена на остров, а разбойники расположились на берегу для ночлега.

Когда атаман мог наконец предстать перед посторонними в приличном виде, тогда он отдернул занавесь.

Вид лагеря совершенно изменился.

Огни погасли. Обе высоты справа и слева были заняты стрелками. Ущелье охранялось отрядом, состоящим из двадцати человек. Лошади стояли оседланными на берегу реки, люди держали их в поводу, готовые вскочить в седло при первом же сигнале.

Том Митчелл обвел всех довольным взглядом.

Следуя привычке, Камот исполнил приказание своего атамана с замечательной быстротой и сметливостью.

В эту самую минуту восток загорелся и появилось солнце; вся декорация, точно в театре, быстро изменилась: со всех сторон полились потоки света; ландшафт, мрачный и пустынный во тьме ночной, вдруг принял вид величественной красоты.

В ту же минуту из ущелья раздался барабанный бой, призывающий к сбору.

— Пора! — прошептал атаман.

Он остановился у входа в шалаш и, опершись на саблю, остановился в ожидании.

После коротких переговоров из ущелья вышли четверо незнакомых господ, на одном из которых был надет мундир майора американской армии; впереди всех шел Камот, почтительно указывая господам дорогу к своему атаману, который, со своей стороны, сделал несколько шагов им навстречу.

— Доброе утро, капитан Митчелл, — произнес майор дружеским тоном, — вы уже ждали меня?

— Я имел честь получить ваше письмо, майор, — ответил капитан вежливо.

— Кхе! Кхе! — откашлялся майор. — Мне действительно понадобилось переговорить с вами о важных делах.

— Я к вашим услугам.

— Прежде всего позвольте мне представить вам двух господ. Они французы и, как все их соотечественники, имеют неудобопроизносимые фамилии; но люди они отличные, и я ручаюсь за них как за самого себя.

При этих словах он натянуто рассмеялся.

Капитан молча поклонился французам, незаметно окинул их быстрым и проницательным взглядом; те, по-видимому, держались настороже, и их бесстрастные лица ничего не выражали.

Первому из них казалось около пятидесяти лет; он был свеж, бодр, красив и имел самую изящную наружность. Второй выглядел гораздо моложе; его загорелое лицо дышало энергией; он был высокого роста, богатырского сложения, простого обращения и в небрежном костюме.

Майор продолжал:

— А вот этот господин наш земляк.

— Мистер Стонуэлд из Бостона, — сказал капитан с усмешкой.

— Разве вы меня знаете? — спросил толстый американец.

— Имею эту честь, да и кто не знает мистера Стонуэлда из дома Стонуэлда, Эврара и К°, самого богатого арматора в Бостоне — или, лучше сказать, в целом мире?

Толстяк самодовольно огляделся по сторонам и отвесил церемонный поклон.

— Вот как! — сказал майор с удивлением. — Стало быть, вы уже знакомы? Тем лучше, тогда дело уладится скорее.

— Я не понимаю, о чем идет речь, — возразил Том Митчелл.

— Любезный капитан, эти господа крайне нуждаются в вашей помощи и пожаловали ко мне собственно за тем, чтобы увидеться с вами. Должно быть, их дело очень важно, если они не устрашились путешествия по ужасным дорогам в продолжение целого месяца.

— Должно быть, не иначе, — повторил Том Митчелл рассеянно.

— Кроме того, господа французы рекомендованы мне очень усердно самим министром иностранных дел.

— Вот как! — произнес Митчелл, смотря на них с удивлением.

— Что касается мистера Стонуэлда, хотя я давно уже знаком с ним, однако он счел за необходимое представить мне рекомендательное письмо, собственноручно написанное генералом Джексоном. Итак, любезный капитан, если вам угодно сделать мне приятное, покорнейше прошу принять в соображение эти рекомендации, подкрепляющие просьбы этих господ, и по возможности исполнить эти просьбы.

— Можете ли вы в этом сомневаться, майор?

— Никак, никак не сомневаюсь, но — кхе! — вы сами знаете, иногда на вас находит и вы становитесь чересчур торопливы. Кхе! кхе!.. Не обращайте на меня внимания — этот окаянный туман лезет мне в горло, да так, что я никак не могу откашляться; кроме того, я же ведь еще и натощак… Но, признаюсь вам, кроме того, что я вам уже сказал, я не знаю ни одного слова, в чем заключаются их дела.

— Я весь к услугам этих господ точно так же, как и к вашим, майор, — отвечал капитан холодно, — и буду считать себя счастливым, если смогу сделать им одолжение при тех слабых средствах, которыми располагаю.