Том 2. Аскетические опыты. Часть II

4) создает беловой автограф, переписывая заметку Герцена (уже без примечаний к ней) и свои «Замечания…» вместе с примечаниями (кроме 2 и 6) к ним, помещенными на специально отведенных местах внизу страниц;

5) вписывает мелким почерком примечания 2 и 6.

Вопросы о том, делались ли копии с «Замечаний…» и о том, какой рукописью пользовался публикатор «Богословского вестника», остаются открытыми.

А. . Любомудров

Святитель Игнатий Брянчанинов

в полемике с либеральной интеллигенцией

о христианском понимании свободы

В то время как русское образованное общество находилось под влиянием идей западного рационализма и неправославной мистики, святитель Игнатий противопоставил соблазнам расцерковленной мирской культуры коренные традиции русской духовности. Наряду со старцами Оптиной Пустыни он изучал и возрождал в России начала восточно-православной аскетики, практику внутреннего «умного делания» — подлинной основы монашеской и общехристианской жизни.

Ныне аскетические творения епископа Игнатия изучаются и переиздаются. Менее известны и мало изучены взгляды владыки Игнатия на историческое развитие России, на современный ему общественно-политический процесс, а также отношения его с миром русской культуры. Между тем эти взаимоотношения были широки и многообразны. Сам святитель Игнатий обладал несомненным писательским талантом. В юности, учась в Инженерном училище в Петербурге, он посещал литературный салон А. Н. Оленина; его литературно-поэтические способности привлекли внимание А. С. Пушкина, И. А. Крылова, К. Н. Батюшкова, Н. И. Гнедича. В литературном наследии святителя Игнатия немало сочинений, по жанру относящихся к лирическим размышлениям, эссе; есть и несколько стихотворений. Друзьями и корреспондентами Брянчанинова были М. И. Глинка, П. И. Турчанинов, К. П. Брюллов. Отзыв святителя Игнатия о книге Н. В. Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями» можно считать классическим, по точности и глубине мысли, выражением православно-церковного взгляда на природу художественного творчества; среди писем Владыки встречается немало оценок и разборов тех или иных литературных и музыкальных сочинений, живописных полотен.

Публикуемые материалы раскрывают одну из интересных страниц русской общественной жизни XIX столетия. В ходе подготовки крестьянской реформы 1861 г. епископ Игнатий, как управляющий Кавказской епархией, счел необходимым вступить в полемику с либеральными, псевдохристианскими воззрениями на крестьянский вопрос, а затем — и с представителем воинствующе-атеистического крыла русской интеллигенции А. И. Герценом. Эти документы отражают по сути столкновение двух принципиально противоположных воззрений на мир, на историю, на человеческую личность; борьбу идейных позиций, не стихавшую на протяжении всего Нового времени. В самых общих чертах эти позиции можно определить так.

Одна из них, либерально-просветительская, признает существующий мир и сложившиеся в нем отношения чем-то не должным, требующим переделки, исправления. Ее отличают вера в социальный и нравственный прогресс, обожествление «прав и достоинства человека». Религия если не отрицается вовсе, то допускается лишь в качестве инструмента для утверждения на земле начал добра и справедливости. Игнорируя онтологически присущую человеку греховность, эта идеология и порождаемая ею культура, естественно, вступают в принципиальный конфликт со всем вероучением Православной Церкви.

Иное мировоззрение, церковно-христианское, в котором понятия греха и искупления являются центральными, видит главную цель человека в «обожении», то есть во внутреннем очищении и просветлении души, свободном приобщении к высшей реальности. Все попытки обустроить земную жизнь политическими, социальными, экономическими средствами, но вне Церкви и не во имя Христово рассматриваются здесь как проявления человеческой самонадеянности и гордыни. Эта позиция не отрицает в принципе социальной активности, но требует смирения кичливого ума перед реальностью мира Божьего и неустанно напоминает, что ее главные цели лежат за пределами исторического бытия. До сих пор, как и в XIX в., эта позиция Церкви (в ней подчас видят оправдание рабства, безволия, покорности судьбе) вызывает у мирского разума недоумение, неприятие и порождает ожесточенную критику представителей различных бесцерковных политических систем — будь то революционеры-народники, большевики, либералы-демократы или ревнители «общечеловеческих ценностей».