Том 2. Горох в стенку. Остров Эрендорф

Официально в Италии цензуры нет, но на самом деле, негласно, она существует; особенно свирепствует цензура в области социалистической прессы. Когда появились рабочие газеты с цензурными лысинами, рабочие увидели, что цензура есть, и стали волноваться. Цензура заявила газетам, чтобы цензурные лысины заполнялись чем угодно, лишь бы в газетах не было пробелов. Редакторы газет заявили, что все цензурные пропуски будут заполняться народной песенкой о Терезе.

Из газет

Главный цензор итальянского управления по делам печати развернул утренние рабочие газеты и немедленно схватился за лысую голову:

— О, санта Мария! Эта лысина доведет меня до могилы! Позвать сюда секретаря!

Вошел секретарь.

— Синьор Макарони! Лысина. Опять лысина! Ради бога… Вы не знаете средства против лысины?

Секретарь искоса взглянул на цензорский череп и, самодовольно погладив свою пышную итальянскую прическу, сказал, нежно изгибаясь:

— О синьор! Что может быть проще: последнее американское патентованное средство для ращения волос «Жуликоль». При регулярном втирании три раза в день в течение двух месяцев самый упорный бильярдный шар обрастает пышной шевелюрой. Большой флакон — пять лир, два флакона, — десять лир, три — пятнадцать, четыре…

Главный цензор вспылил:

— Довольно! Прекратите эти лирические излияния! Я никому не позволю издеваться над моей честной лысиной! Не в ней дело! В газетах лысина. Вот, поглядите. Что делать?

Секретарь изогнулся еще ниже:

— Слушаю-с, синьор! Сейчас мы это все уладим.

Через полчаса в редакцию рабочей газеты была отправлена официальная бумажка. Составлена она была коротко, ясно и твердо:

«Впредь ликвидировать всякие лысины. Печатайте на месте цензурных выпусков что угодно. Хотя бы песенку о Терезе. Но чтобы ни одного пробела! Мы вам покажем коммунистическую пропаганду! Закроем в два счета».

Прочитав отношение, редактор мрачно подмигнул портрету Маркса и сказал помощнику:

— Хорошо. Будьте добры, товарищ, дайте мне передовую с цензурными лысинами. Мы их сейчас ликвидируем!

И, деловито насвистывая песенку Терезы, он взялся за работу.

На следующее утро секретарь подошел к столу главного цензора:

— Вот! Ни одной лысины! Извольте взглянуть.

Цензор самодовольно развернул газету и пробежал глазами передовицу.

Затем он надулся, стал красным, потом синим, потом желтым. Наскоро переменив на своем лице все цвета, имевшиеся у него в репертуаре, он заорал:

— Вы не смеете издеваться надо мной! Я вас выгоню со службы! Мальчишка! Читайте передовую.

Секретарь трясущимися руками потянул к себе газету и обомлел.

Вот как выглядела передовая статья:

«Товарищи!

Дальше так продолжаться не может. Мы не можем оставаться пассивными в то время, как германский пролетариат схвачен за горло беспощадной рукой…

Я к тебе попался в сети,Ты смеешься надо мной.Ах, Тереза, шутки этиМогут кончиться бедой.

Затем все действия королевского правительства, направленные…

Ах? Тереза, шутки этиМогут кончиться бедой.

Для капитализма, сжимающего итальянский пролетариат:

Я к тебе попался в сети,

Ты смеешься надо мной.Ах, Тереза, шутки этиМогут кончиться бедой.

А также и фашистского премьер-министра Муссоли…

Я к тебе попался в сети,Ты смеешься надо мной.Ах, Тереза, шутки этиМогут кончиться бедой,Могут кончиться бедой.

И вообще все это

Могут кончиться бедой.

для всех душителей рабочего класса.»

Главный цензор лежал без чувств.

1923

Неудачливая коммерция ^*

Ни одно государство не соглашается купить пароходы, уведенные Врангелем из Крыма.

Из газет

На рынок вышел испитой человек с подвязанной щекой и в коротеньком пиджачке.

Одной рукой он прикрывал видневшуюся из пиджака волосатую грудь, а в другой волок мешок.

Человек вышел на середину площади, сел на корточки и разложил товары.

— Ей, не зевай! Хватай-налетай! Старый и малый, брюнет и блондин, старуха и красавица — выбирай, что нравится! Вот пароход — проверен ход. С ручательством на пять лет, полезный предмет для каждой уважающей себя нации — незаменимо при эвакуации. Верьте словам. Пробовал сам.

Подошли покупатели. Трое. Румын, турок, грек.