Том 2. Куколки. Кракен пробуждается

Конечно, отчасти она была права. Мы постоянно помнили о своих проблемах. Хуже всего — необходимость вести двойную жизнь, наши собственные семьи попросту душили нас… Мы могли лишь надеяться на освобождение в будущем. Правда, мы еще не знали, как его достичь, но все понимали, что брак с «нормальным» будет невыносимым. Ведь любой из нас по-прежнему окажется ближе к остальным, чем к собственным мужу или жене. Не супружество, а подделка. Муж и жена — по разные стороны барьера, более широкого, чем барьер различных языков, язык-то можно выучить. А тут одному из двоих придется постоянно что-то скрывать, второй же никогда не сможет выучиться. Не жизнь — несчастье. Придется следить за каждым шагом, не доверять человеку, с которым связал свою жизнь, опасаясь разоблачения. А ведь мы уже убедились в том, что время от времени все допускают ошибки.

Мы так привыкли общаться мысленно, что общение лишь с помощью слов, звуков стало казаться нам несовершенным, а все окружающие — недоразвитыми, полуглухими. По-моему, «нормальные» не сумеют понять, до чего мы близки друг другу. Как объяснить, что такое «думать вместе», сообща решать задачу, непосильную для одного? Нам не приходится искать подходящее слово, мы не лжем, не притворяемся, даже если бы захотелось, — в мыслях это невозможно. Непонимание среди нас исключается. Что же станется с тем из нас, кто свяжет свою жизнь с полуглухим «нормальным»? Ведь он может лишь догадываться о мыслях и чувствах жены! Результат — затянувшееся несчастье, раздражение, которое неминуемо должно вылиться наружу.

Или же накопятся маленькие несоответствия, постепенно укрепится подозрение…

Энн, все прекрасно понимая, перестала обращать на нас внимание. Она отказывалась отвечать нам, но мы-то не знали, совсем она отключилась или все же слушает наши беседы по вечерам. И мы уже не решались обсуждать что-либо откровенно, не пытались выработать какую-то позицию. Может, тут ничего и нельзя было сделать, во всяком случае, мне ничего в голову не приходило. Розалинда тоже ничего не могла предложить.

Розалинда стала высокой стройной девушкой. Она была такой симпатичной, что мне постоянно хотелось смотреть на нее. Двигалась она легко, грациозно. Кое-кто уже начал заглядываться на нее, а Розалинда была со всеми вежлива — не более. Она всегда отличалась решительностью и во всем полагалась на себя. Наверное, она невольно вселяла в кавалеров робость, и после немногих попыток за ней переставали ухаживать. Она никому не давала надежд. Может, поэтому она больше всех нас была потрясена поступком Энн.

Иногда мы с Розалиндой тайком встречались. По-моему, никто — кроме остальных наших, конечно, — и не подозревал, что мы любили друг друга. Мы тайком ласкались, а в мыслях сидело: неужели вот так — всю жизнь? Но надвигавшаяся свадьба Энн вгоняла нас в еще большую тоску. Жениться или выйти замуж за «нормального»? Даже за самого доброго, самого понимающего?..

Конечно, единственный, у кого я мог спросить совета, был дядя Аксель. Как и все в округе, он знал о готовящейся свадьбе, но не подозревал, что Энн одна из нас. Новость он принял крайне мрачно. Обдумав все он покачал головой:

— Да, Дэви, плохо дело, ты прав. Я уж лет пять-шесть как понял, но все надеялся, что до свадеб дело не дойдет… Похоже, вы все приперты к стенке, а?

Я кивнул:

— Она нас не слушает, отдалилась. Уверяет, что все кончено. Пытается стать «нормальной». Раньше у нас никогда не бывало ссор, а тут она накричала на нас и завершила словами, что всех нас ненавидит. Дело в том, что она влюбилась в Алана и хочет выйти за него замуж. Я и не знал, что можно вот так чего-то хотеть. Она — как слепая, и думать не желает, что с ней может случиться. Как быть?..

— А ты не считаешь, что ей все же удастся стать «нормальной», полностью отключившись от вас? Или это слишком сложно?

— Мы думали об этом, — ответил я. — Она может не отвечать, вот сейчас она молчит. Но молчать постоянно… Это же все равно что принести обет молчания на всю оставшуюся жизнь! Она не в силах заставить себя проста забыть и стать Нормой! Майкл объяснял ей: это все равно как если бы она вышла замуж за однорукого и делала вид, что у нее тоже одна рука. Ничего хорошего не выйдет.

Дядя Аксель немного подумал.

— И вы уверены, что она с ума сходит по. Алану и ей ничего не втолкуешь?

— Да, она на себя не похожа, в голове хаос. Еще до того, как она замолкла, мы чувствовали, насколько, искажены ее мысли.

Дядя Аксель пожал плечами: