Том 2. Неживой зверь

– Там, – машет она рукой, не открывая глаз. – Корнеля плачет…

– Пляшет? Плачет? Что ты говоришь?

– Я не знаю, что я говорю, – бормочет Лена.

Я снова смотрю. Голова у меня кружится. И кружатся зеленые злые люди, упорно колотя ногами, словно втаптывают кого-то в землю. Не та ли Корнеля, совсем черная, мутная… смотрит огромными рыбьими глазами… И вдруг подпрыгнула, как тогда в пруду, по пояс голая, руки вытянула и манит, манит, а ниже груди рыбья чешуя… Рот у нее раскрыт, не то поет, не то плачет: «о-о-и-о-о!»

И вся дрожа, кричу я в ответ исступленно и дико:

– О-о-и-о-о!..

Потом потянулись долгие дни и ночи, мутные, тяжелые. Приходили незнакомые люди, старичок-водяник стукал меня по груди молоточком, приговаривал:

– Скарлатина, скарлатина, у обеих скарлатина.

Злые старухи шепотом ругали Корнелю:

– Эдакое над собой сделать!.. Гад ее утянул…

Старух я не узнавала…

Потом говорили, что в пруде воду спускали.

– Искали, не нашли.

– А нашли не в пруду, а за мельницей в речке.

На этом обрывается все, что я знала о Корнелиной жизни. Да и то только много лет спустя, вспомнив о ней, я поняла, что слова о пруде и о том, что нашли в речке, относились, по-видимому, к ней. Никто при нас никогда о ней не упоминал, и когда я, выздоровев, стала спрашивать, мне один раз ответили «умерла», а другой раз просто «нету ее».

Едва мы оправились, увезли нас в Москву.

Что это была за история? Любила ли она этого Федька? Может быть. Зеленый галстучек на его свадебном наряде… гибель Корнели именно в день свадьбы…

Или, без всякого романа, она сошла с ума и ушла, как русалка, в воду?

Но когда я бываю больна или просто в предутреннем полусне, если среди смутных видений детства наплывает и этот далекий странный облик, тогда кажется мне, что настоящая правда была та, которую мы, маленькие больные дети, видели в зеркале.

Оборотни

Так бывает: воет собака, воет всю ночь, тоскливо, заливисто: – Чья такая? Выйдут, посмотрят.

Свои собаки все по местам и всегда в такую ночь притихшие, куда-нибудь подальше забились. Видно, что боятся.

Ну, прислушаются люди, откуда вой, тихонько проберутся, чтоб не спугнуть, и увидят. Большею частью где-нибудь на задворках, в бурьяне, в огороде, где поглуше, лежит собака, морду к луне закинула и воет.

Собака, на первый взгляд, будто и настоящая, но человек опытный живо поймет, в чем дело. Такая собака бывает очень большая, непременно белая, но до полспины у нее темная, либо рыжая, полоса, широкая идет, начиная от лба, будто коса распущена. И главное, к чему надо приглядеться – такая собака тени не бросает. Если это замечено – тогда все ясно. Перед вами – оборотень.

Часто встречаются еще оборотни-кошки. Те норовят, наоборот, шмыгать к людям поближе.

Кошка-оборотень всегда очень большая, черная и непременно с отметиной: либо лапа белая (это чаще всего), либо на спине полоса. Шея у такой кошки очень длинная, и вся она худая, жилистая. И тоже, конечно, тени не бросает.

Оборотни эти, которые по чужим дворам шляются – большею частью женщины и приходят либо из ревности какую-нибудь гадость сделать, либо от злости, но также и от большой тоски. От большой злобной тоски принимают они чаще всего облик собаки, потому что тогда можно выть на луну, а им свою тоску избыть, извыть надо.

Кошки-оборотни, те больше что-нибудь выслеживают, высматривают, чтобы потом в человечьем виде наплести и напортить.

От такой кошки укрыться трудно. Да и придет ли в голову?

Зарыл, например, старичок кубышку в саду под липкой. Нарочно ночь выбрал самую черную. И знает, что никто его видеть не мог. Кошка, действительно, мимо ног шмыгнула…

А на другой день встречает за воротами бабу. – Что, старичок, – говорит баба, – землю-то нынче копать весело, аль не весело? А сама смотрит и не моргнет. Ясное дело – знает что-то. А откуда дозналась?

Вот тут голову и поломаешь! Вспомнишь кошку – откуда такая взялась? Никакой кошки в доме нет, у соседки маленькая рыженькая, а эта огромная черная. Почему ночью в сад шмыгнула как раз в такое время?

И начнет обеспокоенный старичок за бабой примечать. Шепнет словечко одному, другому, а там и пошлое Поймают.

Была такая баба на подозрении (дело было в Белоруссии). И вот идут все в поле на работу, а она не выходит. Заглянула соседка в ней в избу. Лежит баба на печке, стонет. «Вечером, – говорит, – пошла овцу запирать, да на борону споткнулась, ногу перешибла, мало не сломала».

Рассказала соседка по селу, а там уже знают: – Слыхали, що она зюкает! «Зюкает» значит «говорит».

– Знаем мы ее борону! Ночесь Максимке кошкой под ноги кинулась, тай он в нее поленцем швырнул, лапу перешиб. Вот ее борона.

Чуть бабу не убили, да помещик помер, беду отвлек. Самые зловещие оборотни – волки. Они всегда на человека несчастье наводят.

Оборотень-волк тоже редко бывает мужчиной. Поэтому часто это не волк, а волчиха. Такие волчихи завлекают охотников, заводят их осенью в топлые места, зимой в полынью, или в ту усадьбу, где лучше бы этому охотнику не показываться, где будет от его появления горе или гибель ему самому, либо его близким.