Том 2. Посмертные записки Пиквикского клуба (главы I-XXX)

— Чей? Мой? Со мною вот пакет в оберточной бумаге, и только — — остальной багаж идет водой — — ящики заколоченные — — величиной с дом — — тяжелые, чертовски тяжелые! — отвечал незнакомец, стараясь засунуть в карман пакет в оберточной бумаге, внушавший подозрение, что содержимым его были рубашка и носовой платок.

— Головы, головы! Берегите головы! — кричал болтливый незнакомец, когда они проезжали под низкой аркой, которая в те дни служила въездом в каретный двор гостиницы. — Ужасное место — — страшная опасность — — недавно — — пятеро детей — — мать — — женщина высокая, ест сандвич — — об арке забыла — — кррак — — дети оглядываются — — мать без головы — — в руке сандвич — — нечем есть — — глава семьи обезглавлена — — ужасно, ужасно! — — Рассматриваете Уайтхолл[19], сэр? Прекрасное место — — маленькое окно — — там тоже кое-кому голову сняли — — а, сэр? — — он тоже зазевался — — а, сэр? а?

— Я размышлял, — сказал мистер Пиквик, — о странной превратности человеческой судьбы.

— О! Понимаю! Сегодня входишь во дворец через дверь, завтра вылетаешь в окно. Сэр — философ?

— Наблюдатель человеческой природы, сэр, — ответил мистер Пиквик.

— Ну? Я — тоже. Как и большинство людей, у которых мало дела и еще меньше дохода. Сэр — поэт?

— У моего друга мистера Снодграсса большая склонность к поэзии, — ответил мистер Пиквик.

— Как и у меня, — сказал незнакомец, — Эпическая поэма — десять тысяч строк — июльская революция — сочинил на месте происшествия — Марс днем, Аполлон ночью — грохот орудий, бряцание лиры…

— Вы были свидетелем этого замечательного события, сэр? — спросил мистер Снодграсс.

— Свидетелем? Еще бы[20] — — заряжаю мушкет — — заряжаюсь идеей — — бросился в винный погребок — — записал — — назад — — бац! бац! — — новая идея — — снова в погребок — — перо и чернила — — снова назад — — режь, руби — — славное время, сэр.

Он неожиданно повернулся к мистеру Уинклю:

— Спортсмен, сэр?

— Немного, сэр, — ответил этот джентльмен.

— Прекрасное занятие, сэр, — — превосходное занятие — — собаки, сэр?

— Сейчас нет.

— Что вы! Займитесь собаками — — прекрасные животные — — умные твари — — был у меня пес — — пойнтер — — удивительное чутье — — однажды вышли на охоту — — огороженное место — — свистнул — — собака ни с места — — снова свистнул — — Понто! — — ни с места: как вкопанная — — зову — — Понто! Понто! — — не двигается — — собака приросла к месту — — уставилась на забор — — взглянул и я — — вижу объявление: «Сторожу приказано убивать собак, проникших за эту ограду», — — не пошла — — изумительный пес, редкий был пес — — весьма!

— Факт исключительный! — заметил мистер Пиквик. — Позвольте записать.

— Пожалуйста, сэр, сколько угодно. Сотни рассказов об этой собачке. — — Хорошенькая девочка, сэр?

(Сие относилось к мистеру Треси Тапмену, расточавшему отнюдь не пиквикистские взгляды юной леди, стоявшей у дороги.)

— Очень! — согласился мистер Тапмен.

— Ну, англичанки не так хороши, как испанки, — — прелестные создания — — волосы — — черные как смоль — — глаза черные — — стройные фигуры — — чудные создания — — красавицы!

— Вы были в Испании, сэр? — спросил мистер Тапмен.

— Жил там целую вечность.

— Много одержали побед, сэр? — допытывался мистер Тапмен.

— Побед? Тысячи! — — Дон Болеро Фицгиг — — гранд — — единственная дочь — — донна Христина — — прелестное создание — — любила меня до безумия — — ревнивый отец — — великодушная дочь — — красивый англичанин — — донна Христина в отчаянии — — синильная кислота — — у меня в чемодане желудочный зонд — — сделали промывание — — старик Болеро Фицгиг в восторге — — соглашается на наш союз — — руки соединены и море слез — — и романтическая история — — весьма!

— Эта леди теперь в Англии, сэр? — полюбопытствовал мистер Тапмен, на которого описание ее прелестей произвело сильнейшее впечатление.

— Умерла, сэр, умерла, — сказал незнакомец, прикладывая к глазу остаток древнего батистового платочка, — не могла оправиться после промывания — — слабый организм — — пала жертвой.

— А отец? — задал вопрос поэтический мистер Снодграсс.

— Угрызения совести и отчаяние — — внезапное исчезновение — — город только об этом и говорит — — ищут повсюду — — безуспешно — — вдруг перестал бить фонтан на главной площади — — недели идут — — засорился — — рабочие начинают чистить — — вода выкачана — — нашли тестя — — застрял головой вперед в трубе — — полная исповедь в правом сапоге — — вытащили, и фонтан забил по-прежнему.

— Вы позволите мне записать эту романтическую историю, сэр? — спросил потрясенный мистер Снодграсс.

— Сколько угодно, сэр, сколько угодно, еще пятьдесят таких, если они вам по вкусу, — — необыкновенная у меня жизнь — — любопытная биография — — ничего исключительного, но все же необычно.

В таком духе, — а в виде вводных предложений пропуская по стаканчику эля, когда меняли лошадей, — разглагольствовал незнакомец, пока они не достигли Рочестерского моста, и за это время записные книжки мистера Пиквика и мистера Снодграсса вместили немало его приключений.