Том 2. Проза 1912-1915

— Что же она может от меня скрывать? Ничего важного. А у нее бывают причуды. Конечно, это нехорошо, я сам знаю, — но именно сегодня мне бы хотелось, чтобы вы ее видели. Это будет очень полезно для меня, для нас. Вы бы увидели, что с этой женщиной нельзя поступать иначе, как «навсегда».

— Я не знаю, как вам посоветовать. Конечно, если это так важно, чтобы я видел ее именно сегодня…

— Да, это очень важно. И сегодня очень удобный случай…

— Тогда мы можем отправиться. Она, я думаю, простит вам это маленькое непослушание.

Мистер Сток смотрел направо, а Лаврентьев налево, чтобы не пропустить Лелечки. Хотя англичанин не знал Елены Александровны в лицо, но Лаврентьев так подробно описал ему костюм, в котором обыкновенно выезжала на прогулку Елена Александровна, что тот едва ли мог ошибиться. До Стрелки они ее не встретили. Один раз стрелок закричал: «Вот она!», но проехала какая-то незнакомая дама со старухой, удивленно посмотрев на волнение офицера. На Стрелке среди катающихся и между пешеходов тоже не было Царевской.

— Ни в одной столице нет таких окрестностей, которые находились бы почти в городе, как в Петербурге, — заметил мистер Сток, указывая на широкую просеку, в конце которой виднелся белый дворец, но Лаврентьев все подгонял кучера, дав городской адрес Царевских. Елены Александровны не было дома, и швейцар сообщил им, что она наняла мотор в «Буфф». Поехала одна.

— Это же неприлично! разве можно ехать в «Буфф» одной?

— Может быть в артистическом мире и можно, притом, как вы сами говорили, у вашей дамы бывают капризы. Я уверен, что тут не только предосудительного, но никакой тайны нет. Это просто кокетство, маленький секрет, который всегда украшает любовные истории…

Услышав, что Лаврентьев велит ехать в «Буфф», мистер Сток настойчиво, но мягко сказал ему:

— Я бы вам не советовал этого делать; отложите до другого раза.

— Нет. Теперь уже поздно. Я хочу знать, что все это значит.

— В таком случае поезжайте один.

— Милый мистер, не оставляйте меня. Это будет очень нехорошо, если вы меня бросите. Я хочу, чтобы вы видели или мою гордость, или мой позор.

— Зачем такие громкие слова? Ну какой же позор в том, что Елена Александровна поехала с какой-либо знакомой, или даже знакомым в театр, не сказавшись вам? Это, вероятно, случилось экспромтом. Я даже уверен, что вам звонили по телефону, но ведь вас не было дома…

Хотя не был антракт, но по дорожке, освещенной разноцветными фонарями, прямо на них медленно подвигались Лелечка и Лаврик.

— Вы совершенно правы, я делаю глупость. Смешно отыскивать женщину, когда она вас просит оставить ей вечер свободным, — прошептал Лаврентьев, схватывая своего спутника за руку. Но было уже поздно. Лелечка сама их увидала и, подойдя близко к Лаврентьеву, весело сказала:

— Вот уж не ожидала вас здесь встретить! Лаврик случайно достал два места и потащил меня. Но такая скука, что я предпочла ходить здесь. У вас есть места?

Лаврентьев хрипло проговорил:

— Нет, у нас нет мест, мы на одну минуту, по делу, и сейчас уезжаем. Позвольте вам представить моего друга мистер Сток, Андрей Иванович.

— Дмитрий Алексеевич очень много о вас рассказывал, — проговорила Лелечка как ни в чем не бывало.

Почти сейчас же простились; у кассы они встретили Ореста Германовича. Лаврентьев, весь красный, все тем же хриплым голосом проговорил ему:

— Однако, вы опоздали! а ваш племянник вас давно уже ждет.

— А разве он здесь? — спокойно спросил Пекарский.

— Боже мой! зачем все делают вид, будто ничего не случилось! Что это: бездушие, тупость, или лицемерие?

— Но, милый друг, может быть, и действительно ничего не случилось, а если и случилось что-нибудь, так это не стоит особенных волнений.

Глава 13