Том 2. Рассказы и пьесы 1904-1907

Сергей Николаевич(смотрит на Инну Александровну). А у нас есть деньги? Инна, ты заведуешь этим делом.

Инна Александровна(смущенно). Только те три тысячи…

Маруся. Нужно пять.

Инна Александровна. Да и те… (Смотрит на Сергея Николаевича, тот молча кивает головой; радостно.) Ну, вот три тысячи и есть. Слава богу!

Житов(конфузясь). Можно собрать. Вот у меня есть двести рублей.

Лунц. Поллак — богатый человек, очень богатый.

Анна. Неприятно к нему обращаться. Он такой сухарь.

Верховцев

. Пустое. Вот таких и нужно обдирать! Петя, позови-ка сюда Поллака… скажи — важно, а то не пойдет.

Маруся. Ну вот, главное сделано, деньги есть. (Поет.) «Зовет меня взглядом и криком своим — и вымолвить хочет: давай улетим!» Трейч, мне надо с вами поговорить. Какой вы грязный! Где вы были?

Уходят.

Лунц. Какая девушка! Это — солнце! Это вихрь огненных сил! Это Юдифь!

Анна. Да, слишком много огня. Революция не нуждается в ваших вихрях и взрывах — это, если хотите знать, ремесло, в которое нужно вносить терпение, настойчивость и спокойствие. А эти вихри…

Лунц. И для революции нужен талант.

Анна. Не знаю. Люди уж очень злоупотребляют этим словом — талант. На канате хорошо ломается — талант. На звезды всю жизнь смотрят…

Верховцев. Да. А как у вас, уважаемый звездочет, обстоят дела на небе?

Сергей Николаевич. Хорошо. А у вас на земле?

Верховцев. Довольно скверно, как видите. На земле всегда скверно, уважаемый звездочет, всегда кто-нибудь кого-нибудь душит; кто-то плачет, кто-то кого-то предает… Ноги вот болят. Нам далеко до гармонии небесных сфер.

Сергей Николаевич. Там не всегда гармония. Там также бывают катастрофы.

Верховцев

. Очень жаль… значит, и на небо надежда потеряна. А вы о чем задумались, господин… господин… Шмидт?

Шмидт. Я думаю, что всякий человек должен быть сильным.

Верховцев. Ого! А вы сильны?

Шмидт. К сожалению, нет. Природа при рождении лишила меня некоторых свойств, которые составляют силу. Я очень боюсь крови и…

Верховцев. И пауков? Кстати: вы платье готовое покупаете или на заказ?

Поллак(подходит). Чем могу служить? Добрый день, господа!

Верховцев. Вот что, Поллак: нужны две тысячи… не скажу, чтобы взаймы, потому что едва ли вам их кто отдаст…

Поллак. А для какой надобности, смею спросить?

Верховцев. Надо устроить бегство Николая Сергеевича. Можете дать?

Поллак. С удовольствием.

Верховцев. Он…

Поллак

. Нет, нет, прошу без подробностей. Уважаемый Сергей Николаевич, могу я сегодня воспользоваться вашим рефрактором?

Сергей Николаевич. Пожалуйста. Сегодня у меня праздник.

Поллак уходит, кланяясь.

Верховцев. Вот это ученый. Хорош, Сергей Николаевич?

Сергей Николаевич. Он очень способный.

Анна(вообще). А для чего существует астрономия?

Верховцев. Для календарей, должно быть.

Маруся и Трейч подходят.

Маруся. Так вы сделаете это, Трейч… На вас нападают, Сергей Николаевич? Анна так ненавидит астрономию, как будто это ее личный враг.

Сергей Николаевич. Я уже привык к этому, Маруся.

Анна. У меня нет личных врагов, вы это хорошо знаете. А астрономию я не люблю потому, что не понимаю, как люди могут столько времени глазеть на небо, когда на земле все устроено так плохо.

Житов

. Астрономия — торжество разума.

Анна. По-моему, разум больше бы торжествовал, если бы на земле не было голодных.

Маруся. Какие горы! Какое солнце! Как вы можете говорить, спорить, когда так светит солнце!

Лунц. Вы как будто против науки, Анна Сергеевна!

Анна. Не против науки, а против ученых, которые науку делают предлогом, чтобы уклониться от общественных обязанностей.

Шмидт. Человек должен говорить: «я хочу», обязанность — это рабство.

Инна Александровна. Не люблю я этих разговоров, и охота людям себе кровь портить. Василий Васильевич… да подымитесь же! Вот что (отводит его к веранде): вы денег-то своих не давайте. Хватит. Поллак — очень великодушный молодой человек и, в случае чего… (Смеется.) А все-таки — астролябия.

Житов. Как же теперь ваша экспедиция в Канаду, Инна Александровна? Деньги-то?

Инна Александровна. Ну, достану! Год еще впереди. Я ловка денег доставать. А вы вот что, Василий Васильевич, прошу вас, как друга: нападать они будут на моего старика, — рады, что он молчит, — так вы уж постойте за него, хорошо?

Житов. Хорошо.

Инна Александровна. А я пойду. Нужно Колюшке белье приготовить, так хлопот много… (Уходит.)