Том 2. Рим / После Рима

      Страстью неведомой жарко горит к нареченной невестеАвгуст: еще никогда не пылал он, неопытный, сердцем;Что означает сей жар, отчего так томят эти вздохи,Он не умеет понять, новичок, незнакомый с любовью.⁵ Ни охотничий конь, ни дроты ему не утеха,Ни к копью не стремится рука: всей мыслью приник онК ране любви, что нанес Купидон. Как часто из самыхНедр души вылетал его стон! Как часто ланитыТайным румянцем окрашивал стыд, как часто невольно¹⁰ Милое имя писала рука! Уже для невестыОн готовит дары, уже выбирает МарииСветлые камни (но дева светлей!) из знатных уборовЛивии древней и памятных жен священного дома.В тягость тоскливому дни, помехою кажется время,¹⁵ Словно луна в небесах уж не гонит свою колесницу.Так когда-то Ахилл пылал о скиросской царевне,Больше и больше, когда, не зная еще об обмане,Мощные руки она учила шитью и вплеталаРозу в кудри, которые в страх обратят дарданидов.²⁰      Сетует он про себя: «Доколе же высокочтимыйМедлит со свадьбой мой тесть Стилихон? Зачем отлагаетИм же назначенный брак и чистейшим не внемлет моленьям?Чужд мне роскошный обычай царей – выбирать по портретуВ жены красивейших дев, по домам посылая, как сводню,²⁵ Живопись, чтобы она приносила мне весть о прекрасных!Чужд мне и дальний расчет, который меж браком и бракомТрудный выбор любви доверяет лишь писчему воску!Чуждо мне и желанье отнять жену у другого!Нет: невеста моя отцом мне указана в жены,³⁰ Общая кровь у меня и ее, единому предкуВнуком я прихожусь и внучкою мать ее. ЧастоЯ, как простой жених, забывая о сане священном,Сватов к тебе посылал, высочайших по роду и званью,Чтобы просить за меня. Велика моя просьба, я знаю;³⁵ Все же по праву прошу. Государь я, рожден государем —Тем, который тебе, Стилихон, дал племянницу в жены,Дал Марию родить. Заплати по отцовскому долгу!Дай во дворец, что взял из дворца! И к тебе припадаю,Кроткая мать, рожденная тем, которого имя⁴⁰ Сам я ныне ношу! Ты – краса иберийского рода,Кровью сестра мне, заботою мать: тебе я младенцемВверенный, взрос у тебя на груди – рожденье Флакцилла,Жизнь мне Серена дала. Зачем же, зачем разрываешьДвух своих чад и дочь не даешь в супруги питомцу?⁴⁵ День ли еще не настал? Иль уже никогда не наступитБрачная ночь?» Такой лелеет он жалобой раны.      И засмеялся Амур, и взлетел к своей матери милойВестником, и над зыбями простер горделивые крылья.      Есть на Кипре гора, она тенью ложится на волны,⁵⁰ За море смотрит она семиустого в сторону Нила,Где на Фаросе царит Протей. Нога человекаЗдесь не ступала; седой ее не касается иней,Вихрь не смеет задеть и туча не смеет окутать.Здесь Венерин удел, здесь царит наслажденье. Отсюда⁵⁵ Изгнаны зной и мороз: здесь вечно весна благодатна.К полю спускается склон; вкруг поля стеной золотаяВстала ограда и желтым горит металлическим блеском,Мульцибер (так говорят) купил ею ласки супруги:Любящий муж в угоду жене оградил ее терем.⁶⁰ Зеленью поле цветет, не знавшей руки садовода:Ей довольно того, что Зефир ее вечный заботник.Роща раскинула тень; ни одна не влетит в нее птицаПрежде, чем пенья ее сама не похвалит богиня:Если угодна – резвится в ветвях, если нет – улетает.⁶⁵ Здесь и деревья живут для Венеры: в урочную поруВ каждом счастливая дышит любовь – склоняется пальмаК пальме, вздыхает листвой о тополе тополь влюбленный,И по платану томится платан, и по ясеню ясень.      Два здесь текут родника, с водою и сладкой и горькой:

⁷⁰ Вместе сливаясь, они ядовитою делают сладость.В них, говорят, Купидон закаляет любовные стрелы.А у воды на траве Купидоновы братцы резвятся:Все – с колчанами, все – как он, и лицом, и годами.Эти амуры – отпрыски нимф, а тот, настоящий, —⁷⁵ Сын Венеры златой. И богам он, и небу, и звездамЛуком грозит, и в царей направляет разящие стрелы,Братья же целят в простой народ. Живут и другиеЗдесь божества: и Распущенность здесь в распоясанном платье,И Бессонница с пьяным лицом, и летучие Гневы,⁸⁰ И непривычный Плач, и Бледность, услада влюбленных,И Дерзновенье, еще неумелое в первых попытках,И соблазнительный Страх, и небезопасная Сладость,И ветерком разносимые легким любовные Клятвы.А между ними с надменным челом задорная Юность⁸⁵ Гонит Старость из рощицы прочь.          Средь этой дубравыВстал в зеленой сени чертог, лучащийся светом.Бог лемносский его разубрал самоцветом и златом,Ценность соединив с красотой. Изумрудным стропиламВстали подпорой столбы из цельных глыб гиацинта,⁹⁰ Стены покрыл берилл, на порогах – скользящая яшма,И на полу ступает пята по плитам агата.А посредине двора цветущие благоухаютГряды, богатый струя аромат. Здесь дышат амомы,Здесь касия корицы полна, созревает панхейский⁹⁵ Здесь киннамон, в зеленой листве маслянистые смолыПрячутся, и проступает бальзам на стволах увлажненных.      В этот дворец и вступает Амур проворно и гордо,Быстрые крылья сложив, утомленные дальним полетом.В эти часы на своем слепительно блещущем троне¹⁰⁰ Кудри Венера свои убирала прекрасным убором.Три идалийских сестры стояли вокруг: возливалаНектар на темя одна, другая гребнем слоновымПрядь отделяла от пряди, а третья, встав за спиною,Их в завитки завивала и надобным располагала¹⁰⁵ Строем, один к одному, оставляя, однако, иныеВольной волною лежать: в богине мила и небрежность.Суд красоте – в зеркалах: отраженья блистают повсюду,Взоры пленяя, куда ни взглянуть. Взирает, любуясь,И замечает богиня в одном из зеркал отраженье¹¹⁰ Сына. К нему обратясь, гордеца заключает в объятьяИ вопрошает: «О чем твоя радость? Какую победуТы одержал? Кто пал под стрелой? опять ГромовержцаБычьим мычаньем мычать ты заставил меж телками Тира?Или Титана смирил? или снова в пастушью пещеру¹¹⁵ С неба Диану низвел? Большого и трудного бога,Вижу я, ты поборол».          Приникая к устам материнским,Молвит Амур: «Обрадуйся, мать! Небывалую славуЛук мой ныне стяжал: его силу изведал Гонорий.Ты ведь знаешь Марию, ты знаешь отца-полководца,¹²⁰ В чьей руке и Запад, и Рим; и слава СереныТоже дошла до тебя. Склонись же к царственным зовам —Соедини их союз!»          Разомкнув Киферея объятья,Кудри быстрой скрепила рукой, струящийся пеплумСкладками собрала, опоясала пояс, волшебных¹²⁵ Полный чар, которым она укрощает потоки,Моря шум, ветра вихрь и молнии гневного неба.К берегу выйдя, она призывает крылатых питомцев:«Дети, скорей! Кто ко мне приведет из зеленой пучиныБыстрое чудо, Тритона, – умчать меня в дальнее море?¹³⁰ До сих пор никогда не бывал он так нужен, как ныне:Брак сей – священнейший брак! Проворней ищите – быть может,Раковиной своей глушит он ливийские волны,Может быть, режет Эгейскую гладь. Кто найдет его первым,Тот от меня получит в подарок колчан золоченый».¹³⁵

Так сказала, и вмиг разлетелась искателей стая,Каждый своим путем. А Тритон в это время в глубокойПлыл Карпафийской волне и пытался настичь Кимофою.Дикого бога боится она, противится, бьется,Из уловляющих рук вырывая скользящее тело.¹⁴⁰ «Эй! – восклицает Амур, уследивший их, – полно! проделокВам под водою любовных не скрыть. Собирайся! ты долженНашу везти госпожу. Немалая будет награда:Ты не в добычу, а в дар за услугу возьмешь Кимофою.Так поспеши заслужить!»          И вырос из бездны огромный¹⁴⁵ Бог-полузверь: по плечам волною струилися космы,Рыбий хвост плескал позади, и в жесткой щетинеНоги двоились в подобье копыт. Три раза рванувшись,Он на четвертый уже взбороздил пафосскую отмель.Чтобы достойно богиню принять, осеняюще выгнул¹⁵⁰ Хвост он крутою дугой, а колючих багрянок, покрывшихСпину, в мягкий багрец превратил; и, словно в беседке,Белой ногой касаясь волны, поплыла Киферея.Следом ринулся рой раскинувших крылья амуров,Дрогнула тихая гладь от песен; в Нептуновы сени¹⁵⁵ Сыплются с неба цветы; любуясь, глядит Левкофоя,Кадмова дочь; Палемон взмахом роз погоняет дельфина;Водоросли переплел Нерей перецветьем фиалок,И седину свою Главк венчает невянущей вязью.Шественный шум уловив, всплывают из волн нереиды,¹⁶⁰ Каждая на своем невиданном звере: инуюДеву с рыбьим хвостом выносит морская тигрица,Эту – баран водяной, гроза Эгейского моря,Лбом ударяющий в борт, а эту – с лазурною шерстьюЛьвица морская, а та оперлась на зеленую телку;¹⁶⁵ Каждая наперебой предлагает дары новобрачным —Бусы несет Галатея, а пояс несет Кимофоя,А диадему несет Псамафа, жемчужные перлыДля украшенья сама в Эрифрейских собравшая глубях,И поднимает, гордясь, кораллы подводные Дота —¹⁷⁰ В море они, как растенья, живут, а выйдя из моря —Как дорогой самоцвет. Окружая нагими теламиВыезд Венеры, поют и плещут кругом нереиды:«Вот для Марии убор! Отнеси, царица, царицеНаш верноподданный дар! Скажи, что такого Фетида¹⁷⁵ Не получала сама, ни наша сестра Амфитрита,С нашим Юпитером празднуя брак. Пускай она знает:Счастливо море всегда служить Стилихоновой деве!Мы уж не раз отца ее флот проносили к победеВ дни, когда поспешал он отмстить за попранных греков».¹⁸⁰ Вот лигурийской земли коснулся уж пенною грудьюБыстрый Тритон, на волнах заклубив утомленное тело.Ввысь устремляет богиня полет – в тот город, где галлыГордо хранят напоказ шерстеносную кожу свиную.От приближенья богини любви расступаются тучи,¹⁸⁵ Альпы светом горят под чистым северным ветром;Сторожевые войска не знают причины веселья,Но веселятся душой; покрываются Марсовы стягиРозами, и распускают листву оживленные копья.      С речью Венера тогда к своему обращается сонму:¹⁹⁰ «Други мои, до поры отвратите отселе Градива:Я одна хочу здесь царить. Да скроется с видуПанцирный огненный блеск, мечи да вложатся в ножны,Да умирятся орлы на шестах и на древках драконы —Нынче ратный стан под моими знаменами служит:¹⁹⁵ Флейты вместо рогов, а вместо трубного гулаНежные струны ликующих лир. Пускай часовыеПьют и едят на часах, пусть пенятся чаши меж копий!Гордый царственный двор пусть сложит грозную гордость,Высокомерная знать да не погнушается ныне²⁰⁰ С дружеской слиться толпой. Пусть радость отпустит поводья,И не стыдится суровый закон улыбки и смеха!Ты, Гименей, свой факел зажги, и ты, Грация, лучшихНам набери цветов, ты, Согласие, свей их венками!

Ты же, крылатый мой полк, разбейся теперь на отряды:²⁰⁵ Каждый будь при деле своем, никто да не смеетПраздно коснеть! Одни развесьте на длинных веревкахСтрой лампад, которым гореть наступающей ночью;Эти пусть поспешат косяк блистающей двериМиртом моим перевить; а эти пролейте на кровлю²¹⁰ Нектар и взвейте огонь, ароматом питаемый савским;Вы раскиньте шелка из Китая в шафранном их блескеИ сидонийский порфирный ковер подстелите подошвам;Вы, наконец, воздвигните сень над брачной постелью,Чтоб самоцветами выткалась ткань, чтоб резными столбами²¹⁵ Кров утвердился такой, какого лидийцу ПелопуНе возводил золотой его край, какого ЛиэюНе выплетали менады из пальм и индийской добычи!Все несите сюда, что снискали могучие предки:Что повелительный дед отбил у саксонцев и мавров,²²⁰ Что полновластный отец с пособным ему СтилихономВзяли в несчетных боях, что дали армяне и скифы,Чем поклонилась страна Мероэ, окруженная Нилом,Где в волосах у людей торчат изостренные стрелы,Что мидиец прислал от ахеменидского Тигра²²⁵ В дни, когда, преклонясь, молила Парфия мира:Роскошь всех дальних племен, казна всех царей да украситБрачный покой: всех римских побед осени его слава!»      Так прорекла и спешит, нежданная, к ларам невесты.Та между тем, не гадав, что уже ей готовится ложе²³⁰ Брачное, мирно сидит, в материнской божественной речиДух материнский впивает, примеры достойные учитЧистых нравов седой старины, и в руках ее свиткиРимских и греческих книг, в которых ей мать раскрываетВсе, что пел и фракийский Орфей, и старец из Смирны²³⁵ Или Сапфо подбирала к ладам митиленской кифары.Так трехликую дочь наставляет Латона, так кроткоУмной Талии преподает урок Мнемозина.Вдруг разливается блеск, вдруг веет сладостный ветерВ их изумленную сень, и с неких кудрей благовонных²⁴⁰ Льется кругом аромат, и вот, в сиянии чуда,Встала Венера, и медлит, дивясь, и взор переводитС дочери милой на мать златокудрую с белою шеей:Эта – как молодая Луна, та – как полная блещет;Или это как маленький лавр под тенью большого²⁴⁵ Тянется ввысь и уже распростер те ветви, которымПышною зеленью быть; или так, как на стебле единомВ пестумском цветнике расцветают две царственных розыПервая в солнечный день, упоенная вешней росою,Вширь распустила свои лепестки, а вторая в бутоне²⁵⁰ Медлит, не смея подставить лучам свою нежную алость.      Деве представ, приветливо речь завела Киферея:«Радуйся, о державная дочь небесной Серены!Ты рождена от царей, и царей ты родишь для вселенной!Ради тебя я оставила Кипр и престол мой пафосский,²⁵⁵ Ради тебя я переплыла широкое море,Труд немалый приняв, дабы ты от родительских ларовВ высший дом вознеслась, и юный властитель ГонорийДолее сердцем своим не питал бесплодное пламя.Долю свою родовую познай, прими диадему,²⁶⁰ Чтобы ее передать сыновьям, и в чертоги, откудаВышла мать, обратно войди. Будь даже не отпрыскРода царского ты, будь даже чужая по кровиАвгустам – ты одной красотой стяжала бы царство.Чье чело достойней венца? чей облик достойней²⁶⁵ Скиптра? Розам – твои уста, снегам – твоя шея,Кудри – темным фиалкам, а взор – огню не уступит.Как хорошо столь тонкий просвет разделил твои брови!Как хорошо в румянце стыда сочетаются алостьИ белизна, чтоб лицо не пылало излишеством крови!²⁷⁰ Краше перстами Зари и краше плечами Дианы,Ты превзошла красотой даже мать. Влюбленному ВакхуБыло дозволено брачным венцом украсить светила —

Но почему над тобой, прекраснейшей, небо не блещет?Знай же: светлый Арктур тебе вьет уже новые звезды,²⁷⁵ Чтобы эфир просиял созвездьем во славу Марии!Встань же, достойного мужа жена, раздели же с державцемВласть над кругом земным! Тебя ждет поклоненье народов,Истр воздает тебе честь, Рейн с Альбием рабствовать будут,В дебри сигамбров вступив, ты станешь над ними царицей!²⁸⁰ Перечислять ли мне все племена до самых приливовОкеанических волн? Весь мир – твое достоянье!»      Так прорекла, и дары нереид из ликующей зыбиДеве богиня сама возлагает на светлое тело,Кудри сама разделяет копьем, возлагает на платье²⁸⁵ Пояс и алой фатой покрывает главу новобрачной.А у дверей уже песни гремят, и в шественном чинеЖдет колесница невестиных стоп, и уже пламенеетВыйти навстречу жених, и торопит закатное солнце.Так звонконогий скакун, впервые почуяв любовный²⁹⁰ Запах, вскипает душой, потрясает пышною гривой,Шею крутой выгибает дугой и летит по фарсальскимПажитям, жарко дыша, и звенит настоятельным ржаньемНад берегами знакомых ручьев, и табунные самкиРады красавцу коню, и хозяин предчувствует прибыль.²⁹⁵      А между тем, оружье сложив, вкруг мощного тестя,В белое облечено, ликует все римское войско:И знаменосец и пеший боец неустанной рукоюВ воздух взметают цветы, красной тучей вождя одевая,И, торжествуя, поют, увенчавшись и миртом, и лавром:³⁰⁰      «Вышний отец, обретаешься ль ты в олимпическом небеИль в Элисейских полях, уготованных душам достойных,Ныне воззри: Стилихон свои совершает обеты!Час блаженной расплаты настал: он чадо за чадо,Брак за брак воздает и несет в приношение сыну³⁰⁵ То, что взял у отца. Твоя, божественный, воляНепогрешима была: ты в завете любви не обманут.Он, твой избранник, достоин тебя, и царских достоинОтпрысков, он достоин держать бразды государства!Мы бы могли возгласить, как он бился под кручами Гема,³¹⁰ Как перед ним дымился Стримон от кровавых потоков,Как сверкал его щит, как летал его меч над врагами, —Но Гименей замкнул мне уста. Иная уместнейПесня сейчас! Кто лучше тебя и законам и правуМеру блюдет? Кто выше умом? В ком так сочетались,³¹⁵ Как ни в ком, и сильная мощь, и острый рассудок?Чье превосходней лицо? Кто римских достойнее высей?Кто столь широкую грудь подставил бы стольким заботам?Стань в любой толпе, и всякий взглянувший воскликнет:„Вот он, вот Стилихон!“ Так сама себя видом являет³²⁰ Высшая власть, и не надобны ей ни надменная поступь,Ни повелительный крик, ни высокомерье движений.Все, что другим с трудом старанье дает и притворство,Ты от природы в удел получил. Прекрасную силуСкромность в тебе облекла, и лицо осенила почтеньем³²⁵ Ранняя седина. В тебе раздельные жребьиСовмещены – и зрелый вес, и юная крепость:Каждый возраст тебя осенил подобающей честью.Ты – украшенье судьбы. Никого не язвят твои стрелы,И не багровится меч проливаемой кровью сограждан.³³⁰ Ты не сеешь в нас страх и не балуешь нас попущеньем.Мы тебя в одинаковой мере страшимся и любим,Любим, даже страшась, о лучший служитель законов,О надежнейший страж победой венчанного мира,О величайший вождь, о самый счастливый родитель!³³⁵ Преданы мы государю, и преданность наша – двойная,Ибо теперь он – твой зять, необорный! Венчайся ж цветами,В наш вплетись хоровод, позабыв на мгновенье о сане!Пусть Евхерий, твой сын, отца превзойдет в ратоборствах;Пусть Ферманция ждет и себе подобной же свадьбы;³⁴⁰ Пусть Мария родит, и пусть в багрянице рожденныйМаленький Гонориад на дедовы ляжет колени».