Том 2. С Юрием Гагариным

Работа впереди — трудная. Сомалийцы берутся за нее с энтузиазмом людей, узнавших свободу. В этой стране мусульман вы встретите женщину в парандже и мужчину с копьем и луком, слушающих речи ораторов на уличных митингах. Люди тянутся к свету, люди хотят узнать правду. Не побывав в стране, трудно представить себе накопившуюся ненависть к колонизаторам. Стоит белому человеку достать фотокамеру, как сдержанная холодность на лице сомалийца сменяется гневным протестом: «Не снимай!»

Протест рожден годами бесправия, когда черного человека фотографировали, как диковинку, глумились над бедностью и забитостью. Сейчас у гордого народа пробудилось чувство достоинства. Он в полный голос может сказать: «Не снимай!» И только слова: «Россия, Советский Союз» вызывали дружескую улыбку, и можно было не прятать камеру. Взгляните на лицо этой молодой сомалийки, сбросившей с лица покрывало, когда узнала, что «это советские», — умное лицо гордой и благородной нации, лицо проснувшейся Африки.

Интерес к нашей стране чрезвычайно велик. Мы ехали по Сомали, когда из Москвы приходили известия о теплой встрече сомалийского премьер-министра Шермарка. Каким-то чудом в сухой степи без телеграфа и телефона люди узнали о результатах дружеских переговоров, о щедрой помощи нашей страны. Люди жали нам руки и говорили: «Махат сенит» — спасибо. Вы истинные наши друзья».

Советский народ истинный друг пробудившейся Африки. Африканцы сердцем чувствуют эту дружбу.

_{Могадишо — Москва. 15 мая 1961 г.}

В двух шагах от экватора

Несколько кадров из только что проявленной пленки. Встреча с этими птицами состоялась две недели назад в Африке. На экваторе.

* * *

Самый дорогой сувенир. Вы догадались, наверное, рядом с биноклем — яйца страусов. Прямо на землю, в горячий песок, кладет страусиха яйца. У нескольких самок — одно общее гнездо. Сидят на яйцах по очереди. Ночью в гнездо садится страус-самец. Гнездо с яйцами тщательно оберегается.

Уходя на кормежку, страус засыпает его слоем земли. Если гнездо потревожил человек или зверь, страусы разбивают яйца и ищут для гнезда новое место.

Желток яйца очень вкусен. Скорлупу же местные жители используют как маленькие «бочонки» для жидкостей и украшения жилища.

Для путешественников страусовое яйцо — желанная находка и самый дорогой сувенир.

* * *

В охотничьей экспедиции у нас вышли продукты. Пришлось подстрелить антилопу.

— Заметьте время, — сказал местный охотник, — через двадцать — тридцать минут появятся гости.

Действительно, через двадцать минут стая огромных птиц опустилась на дерево. Вытянув шеи, грифы глядели в нашу сторону, ждали поживы.

— По запаху, что ли, учуяли?

— Нет; Глаза… — сказал африканец. — Летают высоко, с земли не увидишь, однако даже мышь не ускользнет от зоркого глаза. Убьешь зверя — через двадцать минут тут как тут…

* * *

Марабу. Так называют в Африке огромную, в человеческий рост птицу. Где люди, там и птица. Возле хижины, рядом с курами расхаживает марабу, до смешного похожий на старого чиновника, уволенного в отставку. Худая красная шея, нестиранная рубашка, помятый фрак — точь-в-точь угрюмый, недовольный миром сановник.

Очень прожорлив. В желудке убитых птиц находили бычьи ноги вместе копытами. Целый день марабу будет дежурить у бойни, чтобы получить кусок мяса. Поедает и отбросы у хижин. Марабу — желанная птица в каждой африканской деревне. Санитар, бесплатный и аккуратный.

Вечерами птицы осаждают верхушки деревьев и, сгорбившись, ждут рассвета, чтобы снова начать санитарный обход.

Вытянув шею, грифы ждали поживье.

* * *

Тунеядец. Так в шутку прозвали мы птицу, жившую возле нашего лагеря. Вполне взрослое чадо у матери. Вместе со всеми летает, вместе со всеми поет. Не отличишь от взрослых — тот же рост, та же окраска. Но вот пришло время обеда. Вся стая ловит мошек, а этот раскроет клюв и просит: «Давай, давай». Если не кладут в клюв, подбегает, царапает лапой, тормошит крыльями: «Давай!» Дают. Один поймал мошку и положил в клюв «тунеядцу», к другому подбежал, и другой положил… Пообедали. Не узнать теперь «тунеядца» — летает вместе со всеми, не отличишь…

Тунеядец.

* * *

Идет по степи верблюд. Важный, надменный, а на голове у него живая корона. Четыре пестрые птички спокойно сидят на верблюжьей макушке. Остановился верблюд, прилег. Птицы принялись за работу: одна слазила в ухо к верблюду, другая по спине прошлась — разыскивают клещей. Верблюд и ухом не поведет. Верблюд доволен.

_{Фото автора. Сомали. 2 июля 1961 г.}

Дети Африки

НА ФОТОКОНКУРС «МОЛОДОСТЬ XX ВЕКА»

— Свежие акулы! Свежие акулы! — В руке зажата пара монет. Надо громче кричать, пока беспощадное солнце не испортило рыбу. Надо выручить еще три или хотя бы пару монет. Нелегкая жизнь у маленького продавца рыбы…