Том 2. Советская литература

Очень хорошо, что резолюция эта берет примиряющую ноту, на которой могут сойтись правые и левые уклоны нашей культурной мысли, но в особенности хорошо, что делает это она не путем создания какой-то эклектической кашицы, но путем осуждения не людей, конечно, и не реальных произведений, но путем осуждения начавшейся было развертываться неправильной тенденции, тенденции комчванства, которая чуть было не выразилась в склонности принимать коммунистическую благонадежность за достаточную замену таланта, а неполную программность хотя бы талантливых произведений за смертный грех и гибельный порок, а с другой стороны — капитулянтства, то есть преклонения перед продуктами старой культуры, которые надо, мол, делать какими-то кумирами, падши поклоняться и скептически покачивать головой насчет того, что нашему пролетарскому теляти никогда не поймати волка подлинной художественности.

Наконец, чрезвычайно важной в резолюции является инструкция работать над тем, чтобы литература как можно скорее стала обслуживать широчайшие массы.

В этой статье я далеко не исчерпываю всего того важного и интересного, подлежащего дальнейшей разработке, что дает нам значительная резолюция ЦК РКП. Со всем удовлетворением отмечаю все-таки безусловное тождество ее идей с теми тенденциями, которые всегда проводил Наркомпрос. Не могу не выразить сожаления, что Наркомпрос, проводя эту политику, беспрестанно натыкался на сопротивление и непонимание иногда и инстанций, имеющих ту или иную власть, иногда отдельных групп товарищей.

Будем надеяться, что впредь шатание мысли в этом отношении прекратится и перед нами выявится тот твердый, но вместе с тем очень сложный путь, каким мы должны идти в области построения нашей культуры.

Окровавленная Эстония^*

Еще до периода империализма, а тем более с его выявлением, хищнические отечества создавались таким образом: более или менее крупное государство, проливая несчетно кровь своих подданных и своих соседей, заграбастывало столько земель и столько данников, сколько могло. Останавливались завоевательные устремления государств только там, где находился достаточный противовес. В ряде бессмысленных войн проводилась шаткая граница, и все, что оказывалось по сю сторону границы, например, хищнической царской России, должно было считаться великим отечеством, родиной живущих в ней рабов.

Но вот в державе царя в результате неудачной войны, роста капитализма, высокой сознательности, закаленного революционного мужества пролетариата, в четвертьвековой борьбе выковавшего себе коммунистическую партию, вспыхивает впервые подлинная народная революция, то есть такая, которая под руководством пролетариата устремляется к действительному освобождению трудящихся масс без различия национальности, к действительному всеобщему и дружному усилию организовать разумное сотрудничество и светлую, достойную человека жизнь. Этот благодатный пожар, вызывающий ужас и злобу у насильников, восторг и надежду у угнетенных, разрастается из центров и охватывает всю империю. Окружающий темный мир хищников сопротивляется. Прежде всего он, конечно, пытается затушить революционный пожар в самых очагах его, но не может достигнуть этого. Тогда он поддерживает хищнические классы на всех окраинах. Идет борьба на этот раз между кругом революционного света и окружающей его тьмою. Это далеко не правильный геометрический круг, его края все время трепещут, то он посылает клинья света, подобные солнечным протуберанцам, в окружающую тьму, то, наоборот, тьма врезывается в него углами. Временно эта борьба затихла; вокруг великого Союза Советских Социалистических Республик образовалось кольцо маленьких стран, где благодаря поддержке крупных хищников Западной Европы удалось удержаться буржуазии.

Эта буржуазия, во-первых, страшно напугана, она все время пялит свои вытаращенные от ужаса глаза на страшного соседа, она вцепилась когтями своих четырех лап в полупридушенное тело собственного народа и боится, как бы его судорога не сбросила внезапно их эфемерную власть. Чувствуя себя непрочной и вся преисполненная злобы за это, буржуазия этих мелких стран особенно жестока, бессмысленна в своей хозяйственной политике, хочет воспользоваться оставшимися ей днями и склонна ко всякому пиру во время чумы.

Большинство этих мелких государств не могут жить отделенными от прежней метрополии и не включенными в то же время в какую-нибудь другую государственную систему. Это не страны, это какие-то клочки земли, это не свободные нации вроде Белоруссии и Грузии, которые входят в союз вольных народов, это именно лохмотья, обрывки земли, отданные на поток и разграбление дрожащей от ненависти и страха клике без прошлого и без будущего. Ничего кроме разорения, ничего кроме грабежа под видом налоговой политики, ничего кроме культурного одичания.