Том 2. Стихотворения 1850-1873

Стихотворение часто цитировалось И. С. Тургеневым в письмах к А. А. Фету, Я. П. Полонскому, Ж. А. Полонской, М. Г. Савиной. «…«Не хлопочи», — сказал мудрец Тютчев, — «безумство ищет»… придет час, придет случай, и прекрасно. А метаться навстречу часа, навстречу случая — безумство», — советует Тургенев Фету в письме от 16 июля 1860 г. (Тургенев. Т. 4. С. 109). Особую актуальность для Тургенева приобрело в 1882 г. (время болезни писателя и безотрадного душевного состояния).

Критиками по-разному оценивалось отношение поэта к Богу и миру, высказанное в стихотворении. А. Круковский решил, что «под влиянием близости к природе» в душе поэта развился «своего рода фатализм, слабое доверие к силам и способностям человека». «…Выражением этого бессилия ума и воли, подавляемых внешними силами, является небольшое восьмистишие, которое может быть рассматриваемо как своего рода поэтическое исповедание Тютчева». Вывод стих. «Не рассуждай, не хлопочи…» представлялся критику «безотрадным», но «неизбежным» «для того, кто видит в человеке и его могучей мысли лишь слабое отражение игры «внешних тайных сил…» (А. Круковский. Поэзия Ф. И. Тютчева // Журнал Министерства народного просвещения. СПб., 1910. Октябрь. С. 182–183). А. Г. Горнфельдом оно также рассматривается как выражение житейской философии Тютчева, но силой, захватывающей и покоряющей поэта, мыслится здесь «мир мелких человеческих интересов» (Горнфельд. С. 7).

Напротив, священник В. Беседа в работе «Религиозные мотивы в поэзии Тютчева» увидел в этом восьмистишии «урок христианского повседневного настроения»: «Прекрасно стихотворение, в котором выражается истинно Евангельский взгляд на то, в каком настроении должны мы проводить дни своей земной жизни:

Не рассуждай, не хлопочи…

Как это напоминает знаменитое Златоустовское «слава Богу за все», сказанное на вечере его жизни!

Раны дневные лечи сном, забыв в нем все накопившееся днем раздражение против людей и неблагоприятных жизненных обстоятельств и не разжигая в себе духа злобы на всех и все. Предайся на завтра в волю Божию; ничего не желай и ни о чем не тужи, а за прошедшее, хорошо ли оно или худо, благодари Бога. Ведь в этих словах идеал совершенной преданности Божественному Провидению» («Странник. Духовный журнал современной жизни, науки и литературы». Петроград, 1915. Март. С. 391).

Разночтения в трактовке основных выводов стихотворения могут объясняться созвучием последнего не только философии христиан, но и мироощущению античных стоиков.

Тематически произведение Тютчева соотносится с пушкинским «Если жизнь тебя обманет…» (1825). Общими являются вопрос о приятии-неприятии жизни, форма совета, продуктивная для выражения философии поэта. Стихотворения отличаются по тональности. Мягкая проповедь смирения уступает у Тютчева место призыву к мужественному терпению и стойкости (А. М.).

«ПОШЛИ, ГОСПОДЬ, СВОЮ ОТРАДУ…»

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 27. Л. 1–2.

Списки — Сушк. тетрадь (с. 42–43); Альбом Тютчевой (с. 119); Муран. альбом (с. 49–50).

Первая публикация — Совр. 1854. Т. XLIV. С. 33–34. Вошло в Изд. 1854. С. 68; Изд. 1868. С. 135–136; Изд. СПб., 1886. С. 164–165; Изд. 1900.

С. 177–178.

Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 277^*.

Автограф беловой. Текст стих. занимает 3 страницы: 1–1 об. — 2. Вместо заглавия стоит дата: «Июля 1850»; так и датируется. Строфы отчеркнуты. Начиная со 2-й строфы, строчки «съезжают» вверх, к правой кромке листа. Плохо прочитываются слова «манит», «осенит», в последнем буквы жирно выделены. С прописной буквы написаны «Господь», «Саду», «Зной», «Злак», «Грот». Недоступность, загражденность роскошного сада для «бедного нищего» подчеркивается несколькими тире: в конце 4-й строки, в 5-й («— через ограду —»), 6-й, середине 9-й («не для него —»), в строках 10-й, 16-й, 19-й («— мимо саду —»); но в 1-й строфе, 3-й строке оборот «мимо саду» стоит в запятых. Точкой завершаются лишь 2-я и последняя строфы.

В первой публикации есть отступления от текста автографа. Редактор совсем отказывается от тире, «выравнивая» пунктуацию в соответствии с принятыми нормами. Вместо «жесткой» в 4-й строке появляется «жаркой», «не осенит» в 16-й строке заменяется «не освежит». В большинстве изданий отдано предпочтение тургеневскому тексту. С сохранением тютчевского варианта в строке 4 опубликовано в Изд. 1900. С. 177. Чулков II. С. 39.

Стремление реализовать в первой и последней строфах оба элемента 2-й строки «Тому, кто в летний жар и зной» (В. Н. Топоров. Заметки о поэзии Тютчева / Еще раз о связях с немецким романтизмом и шеллингианством // Тютч. сб. 1990. С. 60) понятно, но кажется излишним. «Не освежит» лексически целесообразнее, однако «не осенит» созвучнее 13, 14 стихам по смыслу и рифме.