Том 2. Стихотворения 1850-1873

В. Ф. Саводник, размышляя об «источнике того глубокого пессимизма, которым проникнуты многие из лучших лирических созданий нашего поэта», полагал, что в стихотворении отразилось тютчевское ощущение хаотического начала бытия: «Если в основе всей мировой жизни лежит хаос <…>, то жизнь утрачивает всякий внутренний смысл, всякую цель, становится какой-то пустой игрой слепых стихийных элементов» (Саводник. С. 209).

По мнению Д. С. Дарского, Тютчев «искал религиозной связи с живым началом всего, но в мире, раздробленном и недолговечном, видел одну ошибку и слепое блуждание. Не принимал мира. Все призрак и химера, и пустое волненье одинаково и в природе и в человеке. Без конца и успокоенья совершается бесцельное колыханье» (Дарский. С. 61) (А. Ш.).

«О, НЕ ТРЕВОЖЬ МЕНЯ УКОРОЙ СПРАВЕДЛИВОЙ!..»

Автограф неизвестен.

Списки — Сушк. тетрадь (с. 65 об. — 66); Муран. альбом (с. 74).

Первая публикация — Совр. 1854. Т. XLIV. С. 36. Вошло в Изд. 1854. С. 36; Изд. 1868. С. 141; Изд. СПб., 1886. С. 181; Изд. 1900. С. 193.

Датируется между июлем 1850 и серединой 1851 г.

Печатается по первой публикации. См. «Другие редакции и варианты». С. 280^*.

Относится к «денисьевскому» циклу. В нем воплотился весь драматизм взаимоотношений Денисьевой и Тютчева. Л. Н. Толстой отметил стихотворение буквой «Т.» (Тютчев) (ТЕ.

С. 146). Д. С. Мережковский писал: «Правдивость — оправдание поэта: ведь поэзия не что иное, как высшая ступень правдивости. Самой страшной и жалкой правды о себе никто никогда не высказывал безжалостнее, бесстрашнее Тютчева. Может быть, эта последняя правдивость — от последнего одиночества. Есть такие признания, которых люди не делают не только другим, но и себе. Тютчев их делает, потому что не боится быть подслушанным: он всегда один, бесконечно далек от людей, невидим для них, как «дневная звезда» (Мережковский. С. 109) (А. А.).

«НЕ ОСТЫВШАЯ ОТ ЗНОЮ…»

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 29. Л. 2 об.

Первая публикация — Раут. 1852. С. 201, под заглавием «Ночь в дороге». Вошло с датой вместо заглавия в Совр. 1854. Т. XLIV. С. 48–49; Изд. 1854. С. 99;

Изд. 1868. С. 132; Изд. СПб., 1886. С. 160; Изд. 1900. С. 189.

Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 280^*.

В автографе перед текстом в скобках помета: «дорогой». 7-я и 10-я строки исправлены. 7-я: «Подымались над землею» вместо: «Разверзалися порою». 10-я: «Загоралися порою» вместо: «Загорались над землею». Особенность авторской пунктуации — многоточие в конце 2-йи 5-й строк, тире в конце 10-й. В конце 7-й строки в первоначальном варианте стояло многоточие, после исправления Тютчев не поставил знака.

В Совр., Изд. 1854, Изд. 1868, Изд. СПб., 1886 есть вариант 5-й строки: «От зарниц все трепетало» (в автографе: «Все в зарницах трепетало»). В авторском прочтении сочетание предложного падежа существительного «зарницы» и предлога «в» является несогласованным определением, обозначая состояние ночного неба. После редакторской правки сочетание родительного падежа существительного «зарницы» с предлогом «от» выступает в качестве обстоятельства причины, что искажает самостоятельность образа неба. В Рауте представлен вариант 6-й строки: «Неба сонные ресницы» (в автографе: «Словно тяжкие ресницы»). Отказываясь от авторской конструкции со сравнительным союзом и заменяя эпитет, редактор обедняет образ, делает его однозначным. По первоначальному варианту автографа 7-я строка («Разверзалися порою») печаталась в Совр., Изд. 1854, Изд. 1868, Изд. СПб., 1886.

В Рауте был дан ее третий вариант: «Раскрывалися порою». Во всех печатных текстах, кроме Изд. 1900, 10-я строка соответствует первой редакции автографа: «Загорались над землею».

Датируется 14 июля 1851 г. К. В. Пигарев полагал, что стихотворение написано по дороге из Москвы в Петербург (см. Лирика I. С. 397).

Стихотворение отмечено Л. Н. Толстым буквой «К.!» (Красота!) (ТЕ. С. 146).

Полагая, что идея хаоса является «ключом» к пониманию лирики Тютчева и определяя его творческую индивидуальность, В. С. Соловьев приводил в доказательство это стихотворение: «Хаос, т. е. само безобразие, есть необходимый фон всякой земной красоты, и эстетическое значение таких явлений, как бурное море или ночная гроза, зависит именно от того, что «под ними хаос шевелится». В изображении всех этих явлений природы, где яснее чувствуется ее темная основа, Тютчев не имеет себе равных» (Соловьев. Поэзия. С. 476).

Р. Ф. Брандт считал, что «в этой пьеске, которую можно бы признать простою картинкой, изображено величие Природы и малость перед нею человека» (Материалы. С. 54) (А. Ш.).

«В РАЗЛУКЕ ЕСТЬ ВЫСОКОЕ ЗНАЧЕНЬЕ…»

Автограф — РГБ. Ф. 308. К. 1. Ед. хр. 19, в письме к Эрн. Ф. Тютчевой от 6 августа 1851 г.