Том 2. Стихотворения 1855-1866

Так говорила (…) актриса отставная,Простую речь невольно украшаяОстатками когда-то милых ей,А ныне смутно памятных ролей, –Но не дошли до каменного слухаЕе проклятья, – бедная старухаУшла домой с Наташею своейИ по пути всё повторяла ейСвои проклятья черному злодею.Но (не) сбылись ее проклятья.Ни разу сон его спокойный не встревожилНи черт, ни шабаш ведьм: до старости он дожилСпокойно и счастливо, денег тьму

Оставивши в наследство своемуТроюродному дяде… А старухаСкончалась в нищете – безвестно, глухо,И, чтоб купить на гроб ей три доски,Дочь продала последние чулки.

«И на меня, угрюмого, больного…»^*

И на меня, угрюмого, больного,Их добрые почтительные лицаГлядят с таким глубоким сожаленьем,Что совестно становится. НичемЯ их любви не заслужил.

«О, пошлость и рутина – два гиганта…»^*

О, пошлость и рутина – два гиганта,Единственно бессмертные на свете,

Которые одолевают всё –И молодости честные порывы,И опыта обдуманный расчет,Насмешливо и нагло выжидая,Когда придет их время. И оноПриходит непременно.

1856

Прощанье^*

Мы разошлись на полпути,Мы разлучились до разлукиИ думали: не будет мукиВ последнем роковом «прости».Но даже плакать нету силы.

Пиши – прошу я одного…Мне эти письма будут милыИ святы, как цветы с могилы –С могилы сердца моего!

(28 февраля 1856)

Влюбленному^*

Как вести о дороге трудной,Когда-то пройденной самим,Внимаю речи безрассудной,Надеждам розовым твоим.Любви безумными мечтамиИ я по-твоему кипел,Но я делить их не хотелС моими праздными друзьями.

За счастье сердца моегоТомим боязнию ревнивой,Не допускал я никогоВ тайник души моей стыдливой.Зато теперь, когда угасВ груди тот пламень благодатный,О прошлом счастии рассказТвержу с отрадой непонятной.Так проникаем мы легкоИ в недоступное жилище,Когда хозяин далекоИли почиет на кладбище.

Княгиня^*