Том 2. Стихотворения 1855-1866

Созрела мысль, проект составлен,И вот он вышел, – я погиб!Я разорен, я обесславлен!Дух века и меня подшиб!Условья прессы подцензурнойПоняв практическим умом,Плохой товар литературныйУмел я продавать лицом;Провидя смелые затеи,Читатель упивался всласть,И дерзновенные идеиВо мне подозревала власть.Как я умел казаться новым,Являясь тот же каждый день,Твердя с унынием суровым

Одну и ту же дребедень!Как я почтенных либералов,Моих подписчиков пленял,Каких высоких идеаловЯ перспективы им казал!Я, впрочем, говорил не много,Я только говорил: «Друзья!Всегда останусь верен строго…»Чему? Тут точки ставил я…О точки! тонкие намеки!О недомолвки и тире!Умней казались с вами строки!Как не жалеть о той поре?..Прилично сдержан, строго важен,Как бы невольно молчалив,

Я был бездействуя отважен,Безмолвствуя – красноречив!Являлся я живой картиной –Гляди, любуйся, изучай!Реке, запруженной плотиной,Готовой хлынуть через край,Готовой бешеным потокомСорвать мосты, разбить суда,В моем бездействии жестокомЯ был подобен, господа!Теперь – как быть?.. «Толковой строчкиВ твоем изданьи, – скажут, – нет!»В ответ бы им поставить точки,Но точки – будут ли ответ?Заговорят: «Давай идею!»

Но что ж могу ответить им?Одну идею я имею,Что все идеи эти – дым!Что в свете деньги только важны,Что надо их копить, копить…Что те лишь люди не продажны,Которых некому купить!Созрела мысль, проект составлен,И вот он вышел, – я погиб!Я разорен, я обесславлен…Дух века и меня подшиб!Еще не может быть исчисленУбыток, но грозит беда,Я больше не глубокомыслен,Не радикал я, господа!

Не корифей литературы,Теперь я жалкий паразит,С уничтожением цензурыМгновенно рухнет мой кредит.

1866

Балет^*

Дианы грудь, ланиты Флоры

Прелестны, милые друзья,

Но, каюсь, ножка Терпсихоры

Прелестней чем-то для меня;

Она, пророчествуя взгляду

Неоцененную награду,

Влечет условною красой

Желаний своевольный рой…

Пушкин