Том 2. Стихотворения и пьесы 1917-1921

Лубянская площадь^*.На площади той,как грешные верблюды в конце мира,орут папиросники:«Давай, налетай!«Мурсал» рассыпной!Пачками «Ира»!Никольские ворота^*.Часовня у ворот.Пропахла ладаном и елеем она.Тиха,что воды набрала в рот,

часовня святого Пантеле́ймона.Против Никольских — Наркомвнудел.Дела и люди со дна до крыши.Гремели двери,авто дудел.На площадьчекист из подъезда вышел.«Комиссар!!» — шепнул, увидевнаган,мальчишка один,юркий и скользкий, а у самого

на Лубянской одна нога, а другая —на Никольской.Чекист по делам на Ильинку^* шел,совсем не в тоти не из того отдела, —весь день гонял,устал как вол.И вообще —какое ему до этого дело?!Мальчишкас перепугу

в часовню шасть.Конспиративно закрестились папиросники.Набились,аж яблоку негде упасть!Возрадовались святители,апостолыи постники.Дивится Пантеле́ймон:— Уверовали в бога! —Дивится чекист:— Что они,очумели?! —

Дивятся мальчишки:— Унесли, мол, ноги! —Наудивлялись все,аж успокоились еле.И вновь по-старому.В часовне тихо.Чекист по улицам гоняет лих.Черт его знает какая неразбериха!А сколько их,таких неразберих?!

[1921]

Два не совсем обычных случая^*