Том 2. Стихотворения

Я мать, и я люблю детей.Едва зажжется Месяц, серповидно,Я плачу у окна.Мне больно, страшно, мне мучительно-обидно.За что такая доля мне дана?Зловещий пруд, погост, кресты,Мне это все отсюда видно,И я одна.Лишь Месяц светит с высоты.Он жнет своим серпом? Что жнет? Я брежу.Полно. Стыдно.Будь твердой. Плачь, но твердой нужно быть.От Неба до Земли, сияя,Идет и тянется нервущаяся нить.Ты мать, умей, забыв себя, любить.Да, да, я мать, и я дурная,Что не умела сохранитьСвоих детей.

Их всех сманила в пруд Колдунья злая,Которой нравится сводить с ума людей.Тихонько ночью приходила,Когда так крепко я спала,Мой сон крепя, детей будила.Какая в ней скрывалась сила,Не знаю я. Весь мир был мгла.Своей свечой она светила,И в пруд ее свеча вела.Чем, чем злодейка ворожила,Не знаю я.О, с теми, кто под сердцем был, расстаться,О, жизнь бессчастная моя!Лишь в мыслях иногда мы можем увидаться,Во сне.Но это все — не все. Она страшней, чем это.И казнь безжалостней явила Ведьма мне.Вон там, в сияньи месячного света,В той люльке, где качала я детей,

Когда малютками они моими были,И каждый был игрушкою моей,Пред тем, как спрятался в могилеИ возрастил плакун-траву,Лежит подменыш злой, уродливый, нескладный,Которого я нежитью зову,Свирепый, колченогий, жадный,Глазастый, с страшною распухшей головой,Ненасытимо-плотоядный,Подменыш злой.Чуть взглянет он в окно — и лист березы вянет.Шуршит недобрый вихрь желтеющей травой, —Вдруг схватит дудку он, играть безумно станет,И молния в овины грянет,И пляшет все кругом, как в пляске хоровой,Несутся камни и поленья,Подменыш в дудку им дудит,А люди падают, в их сердце онеменье,

Молчат, бледнеют — страшный вид.А он глядит, глядит стеклянными глазами,И ничего не говорит.Я не пойму, старик ли он,Ребенок ли. Он тешится над нами.Молчит и ест. Вдруг тихий стон.И жутко так раздастся голос хилый:«Я стар, как древний лес!»Повеет в воздухе могилой.И точно встанет кто. Мелькнул, прошел, исчез.Однажды я на страшное решилась: —Убить его Жить стало невтерпежЗа что такая мне немилость?Убрать из жизни эту гнилостьИ вот я наточила нож.А! Как сегодня ночь была, такаяНа небе Месяц встал серпомОн спал Я подошла Он спалНо Ведьма злая

Следила в тайности, стояла за углом.Я не видала Я над ним стояла:Я только видела его.В моей душе горело жало,Я только видела его.И жажду тешила немую: —Вот эту голову, распухшую и злую,Отрезать, отрубить, чтобы исчез паук,Притих во мраке гробовом.«Исчезнешь ты!» И я ударила ножом.И вдруг —Не тело предо мной, мякина,Солома, и в соломе кровь,Да, в каждом стебле кровь и тинаИ вот я на пруду Трясина.И в доме я опять И вновьБелеет Месяц серповидно.И я у моего окна.В углу подменыша мне видно.Там за окном погост. Погост. И я одна.