Том 20: Миссия в Венецию

— Киллиано доставил мне много неприятностей, мой мальчик, — начал я, закурив. — Он знает, что единственная возможность для него вновь получить пост мэра — это доказать своим избирателям, что он умеет расправляться с типами, подобными мне. Это счастливый шанс для него, что Флаггерти позволил себя убить. Таким образом, Киллиано ничто не мешает реализовать свои амбиции. И он для начала сдал тебя. Он выдаст таким образом и всех остальных друзей. Но если ты захочешь, то сможешь помещать ему.

— Да уж, не беспокойся, я здорово ему помешаю, — прошипел Гомес, сжимая кулаки. — И я не нуждаюсь ни в твоей помощи, ни в твоих советах!

— Все вы одинаковы, — с напускным равнодушием проговорил я. — Ты рассчитываешь, что это так легко: пойти к Киллиано и убить его. Но тебе не удастся подобраться к нему близко. Он знает, что ты будешь искать с ним встречи, и примет все меры предосторожности. Я готов держать пари, что ты даже издали не увидишь его до выборов. А после этого уже будет поздно что-либо сделать.

Он нахмурился, кусая губы.

— Что ты предлагаешь?

— Есть отличная возможность подставить Киллиано. Приходи между 23.30 и 24.00 сегодня ночью к причалу номер 46. Может быть, ты не знаешь, но Киллиано частенько посещает это заведение. В подвале имеется специальное помещение, зарезервированное им для себя и своей банды. Надеюсь, ты не испугаешься?

После небольшого размышления он поднялся.

— Если это все, что ты можешь мне предложить, то убирайся отсюда. И в следующий раз, когда ты появишься здесь без приглашения, я тебе все ноги переломаю.

— Ой, как я напугался! — иронически проговорил я, направляясь к двери. Взявшись за ручку, я повернулся. — Но если ты обнаружишь Киллиано в борделе, это можно будет очень мило подать в прессе. Джед Дэвис моментально состряпает разгромную статью, были бы только факты. Даю голову на отсечение, что, если подобная статья появится в газетах накануне выборов, Эд Киллиано никогда не будет избран.

— Убирайся! — повторил он.

Я вышел.

6

Окраина Парадиз-Палм была застроена одноэтажными бунгало. Почти все они в это позднее время были погружены в темноту. У пристани возвышалось угрюмое здание, единственное в этом районе, имеющее больше трех этажей. Над дверью горел фонарь, освещая номер 46.

Я поставил «Меркурий» на пустыре и осторожно направился к борделю, стараясь держаться в тени. Сквозь полуоткрытую дверь доносились звуки танцевальной музыки. Лучики света выбивались из-за штор.

Из тьмы появилась фигура человека. Я предусмотрительно взялся за револьвер. Это был Хоскисс.

— Привет, солдат, — сказал я. — Вы уже ознакомились со статьей в утренней «Морнинг стар»?

— А, это вы, — Хоскисс подошел вплотную. — Еще бы! Надеюсь, это заставит Киллиано немного призадуматься.

— Надеюсь, и вас тоже, — со смехом ответил я. — Итак, все готово для небольшого представления.

— Я готов участвовать в нем, — сказал Хоскисс. — Но пока не представляю, в какой роли.

— Скоро узнаете, — сказал я. — Не надо слишком торопиться. Сколько людей с вами?

— Шестеро. Этого достаточно?

— Надеюсь. Предупредите, чтобы они не высовывались раньше времени. Может быть, они и не понадобятся, но, если в них возникнет необходимость, нужно, чтобы они вступили в драку как можно скорее. Для начала я хотел бы, чтобы они перерезали телефонный кабель. Это возможно?

— Полагаю, что да. Но для чего?

— Мне бы не хотелось, чтобы сюда нагрянула толпа продажных полицейских. У нас и так будет достаточно дел, чтобы заниматься еще и ими.

— Надеюсь, вы знаете, что творите, — проворчал Хоскисс все таким же неуверенным голосом.

— После того, как я сдал вам этих кубинских террористов, думается, вы уже можете мне доверять.

— Что ж, вы хорошо продаете свой товар, — пожал плечами Хоскисс. — Я отдам необходимые распоряжения.

Я терпеливо ждал. Вскоре он вернулся.

— Они сделают это, — сказал Хоскисс. — Итак, нам можно войти?

— Да. У вас есть оружие?

— Конечно. Надеюсь, и вы вооружены.

Я улыбнулся, подошел к двери и, открыв ее пошире, вошел внутрь.

При слабом освещении были видны площадка для танцев и стойка бара. В углу, на возвышении, покрытом желто-красным ковром, располагался небольшой оркестр из четырех человек: пианиста с курчавыми волосами, смуглого скрипача, негра-ударника и светловолосого саксофониста. За стойкой бара стоял кубинец-бармен.

Несколько пар топтались на маленькой площадке. У мужчин был вид обычных клиентов для такого рода заведений. Девушки танцевали полуодетыми. На них были лифчики, трусики и туфли на высоких каблуках. У каждой девушки розовела полоска кожи между трусиками и чулками. Некоторые девушки выглядели очень мило.

Воздух был спертым от комбинации женского пота, духов, алкоголя. Бумажные ленты свисали с потолка, как испанский мох.

Мы протянули шляпы швейцару-китайцу и поискали свободные места в зале. Я посмотрел на часы: было десять минут двенадцатого.

— Вы можете развлекаться еще минут двадцать, — сказал я Хоскиссу. — В половине двенадцатого начнется работа.