Том 21. Кто убил доктора Секса? Бичеватель. Счастливый год для карлика. Леди-призрак

— Именно там и скрывается эта «гадость из прошлого»?

— Наверное. Элисон сказала, что после развода ей необходимо было сменить обстановку, и она уехала на целый год. Потом, однажды утром, около года назад, войдя в свой офис, я обнаружила ее там. Она ждала меня. Сказала, что хочет вернуться к работе, и спросила, не могла бы я ей в этом помочь. Я отвела ее к себе домой, потому что ей больше некуда было идти. Ей потребовалось достаточно много времени, чтобы обрести нормальное состояние, если, черт возьми, такое состояние вообще можно считать нормальным. Однако я в конце концов решила, что она готова работать, и выхлопотала для нее прекрасную эпизодическую роль на киностудии «Стеллар» в их новом престижном супербоевике с бюджетом в двадцать миллионов долларов. Потом ей поступило предложение сняться в рекламе, и тут она повела себя странно. Она чего-то боится, Рик, но чего именно, я не знаю.

— Ты спрашивала ее?

— Естественно! Она мелет всякую ерунду о том, что, мол, это плохо отразится на ее имидже, а я все спрашиваю ее: на каком имидже? Так и толчемся на месте. Если она снимется в рекламе, то телезрители увидят ее сразу после выхода на экраны фильма с ее участием — казалось бы, об этом любая актриса может только мечтать. Однако она отказывается даже обсуждать этот вопрос. Дошло до того, что мы почти перестали разговаривать друг с другом.

— Ты полагаешь, что она не идет на рекламу, потому что боится, что из ее прошлого вылезет какой-нибудь «скелет» и погубит ее, — сказал я. — И этот «скелет», как говорится, «появился в шкафу» в тот год, который начался ее разводом с Дуэйном Ларсеном и закончился ее появлением в твоем офисе.

— Именно. — Санди энергично кивнула.

— Ты чего-то недоговариваешь, — сказал я.

— Ах ты, подозрительный ублюдок, Холман!

— Но Холман прав?

— Холман прав, — согласилась она нехотя. — В последнее время ей звонит какой-то мужчина. Она не говорит мне, кто он и что ему нужно. Но пару раз я слушала их разговор по параллельному телефону. Его зовут Пит, а он называет Элисон Глорией. Сначала я решила, что это какая-то шутка, но теперь я думаю, что за этим что-то кроется. Он постоянно просил ее встретиться с ним, а она всякий раз отвечала, что давно с этим покончила. Потом, позвонив прошлым вечером, он сказал, что если она не согласна встретиться с ним, то он сам придет к ней домой. Это отлично сработало! Она встречается с ним сегодня вечером в семь тридцать в баре.

— В этом баре?

— В этом баре.

— Что еще говорит этот Пит?

— Ничего особенного. Только постоянно твердит о старых добрых временах, когда они были вместе, а она в ответ говорит, что это были отнюдь не добрые времена. Глория! Что это, черт возьми, за имя такое?

— Что она говорила тебе об этих звонках?

— Она сказала, что это приятель Дуэйна Ларсена, подонок, о котором ей хотелось бы поскорее забыть. Элисон — низкая лгунья.

— Как она теперь выглядит?

— Почти так же, как прежде. Слегка постарела, но по ней этого не скажешь, разве что слегка пополнела, но там, где надо. Те же длинные светлые волосы!

— Хорошо, — сказал я. — Останусь и подожду их здесь. — Я сверился с часами. Было без четверти семь. — А как ты?

— Я возвращаюсь в офис, нужно заняться парочкой контрактов. Особенно обидно, что она слишком напугана и не хочет мне довериться.

— У нее есть деньги?

— Только то, что она получила за исполнение той роли в эпизоде. Они знали, что могут купить ее задешево, и купили.

— У нее были деньги, когда она тем утром появилась в твоем офисе?

— Одежда, которая была на ней, — вот практически и все, что у нее было, — сказала Санди безразличным тоном.

— Стало быть, если Питу и нужно что-то, то это не деньги, — резюмировал я. — Может быть, долю от рекламы? Ты действительно назвала сумму в четверть миллиона долларов?

— Возможно. — В голосе Санди не было удивления. — Мне почему-то кажется, что все это не имеет никакого отношения к деньгам. И это не любовь. Она боится его до такой степени, что, когда он звонит, у нее перехватывает дыхание и она едва может вымолвить слово.

— Может быть, мне следует переговорить с Дуэйном Ларсеном, — сказал я. — Где его найти?

— Он живет на каньоне Бенедикт. — В ее искристых голубых глазах мелькнула подозрительность. — Что ты собираешься ему рассказать? Об Элисон, я имею в виду.

— Что ее агент беспокоится за нее, — сказал я. — Ларсен поймет. Он знает, что агент — это десять процентов жизни актера. Не обязательно посвящать его в то, как поживают остальные девяносто.

— Звучит, по-моему, неплохо, — сказала она сдержанным тоном. — Но мне не хотелось бы, чтобы ты, Холман, трепался об этом по всему городу.

— Его Высокоблагоразумие Рик Холман — вот как звучит мое полное имя, — торжественно парировал я.

Санди порывисто встала:

— Мне надо идти. На всякий случай. А то вдруг Элисон решит прийти пораньше. Ты мне потом расскажешь, что будет?

— Если будет, что рассказывать, — пообещал я.

Она помедлила несколько секунд, потом спросила:

— Я должна тебе заплатить или как?

— Только после того, как я сам что-то сделаю для этого.