Том 22. Приключения Мишеля Гартмана. Часть II

— Ну вот, точно пруссаки хитрее в Кольмаре, чем они были в Страсбурге! Ничего они не поймут, только глазами похлопают. Без риска ничего не добудешь. Мне сдается, сам не знаю почему, что я открою там прелюбопытные и назидательные вещи; отпустите меня, господин Мишель, прошу вас.

— Надо обдумать это, любезный друг, мне вовсе нет охоты лишиться вас, я так дорожу вами.

— Вы очень добры, господин Мишель, и поверьте, я благодарен вам. За вас я готов в огонь и воду, однако, теперь не о том речь. Пустите меня в Кольмар, даю вам слово, что я буду, осторожен и со мною ничего не случится, а вы увидите, какую пользу принесет мое путешествие.

— Верно, но…

— Полноте, господин Мишель, не возражайте более, ведь дело уже решено, — сказал Оборотень, вставая. — Я иду сейчас же, чтобы скорее вернуться. Завтра в течение дня или к вечеру вы увидите меня опять.

— Идите же, раз непременно хотите этого, но помните, что во все время вашего отсутствия я места себе не найду.

— Я дал вам слово, что со мною не случится несчастья, — возразил Оборотень смеясь.

— Гм! Я опасаюсь противного, — сказал Мишель, качая головою, — но уж если так надо, то отправляйтесь. Главное, чтобы никто не проведал про ваше отсутствие, не пророните ни слова живой душе о том, что намерены делать, тайна, как вам известно, половина успеха.

— Я пойду руки в карманах и ни на кого не глядя. До свидания завтра, господин Мишель.

И, поклонившись командиру, контрабандист вышел из комнаты, затворил за собою дверь и пятью минутами позднее уже спускался с горы по обледенелой тропинке.

Оставшись один, Мишель погрузился в свои мысли.

Когда вестовой доложил ему, что обед подан, он прошел в столовую, где уже собрались все, и дамы, и офицеры, ждали только его, чтобы сесть за стол.

И Дессау находился тут же. Мишель представил банкира присутствующим и посадил его напротив себя между Людвигом и Отто фон Валькфельдом.

Против всякого ожидания, обед был очень весел.

Беспечность одна из выдающихся черт военного.

Он не думает об опасности, пока не вступит с нею в ожесточенную борьбу. Не помышляя о будущем, он спешит пользоваться всеми случаями повеселиться, которые предоставляет ему судьба. А кто знает, что готовит ему следующий день?

Дессау выказал себя человеком светским во всем смысле слова; его любезность, остроумие без язвительности, добродушие, неизменная веселость приобрели ему общее расположение. Дамы почти тотчас поддались очарованию. К концу обеда банкир уже ни для кого не был чужим, все считали его чуть не другом; один Мишель, хотя не выказывал этого, а, напротив, был изысканно вежлив и очень весел, в глубине души хранил затаенную мысль.

Дамы ушли скоро в занимаемое ими общее помещение, чтобы мужчины могли курить и разговаривать на свободе.

Тогда разговор завязался общий и чрезвычайно оживленный, не выходя, однако, из границ самого строгого приличия.

Спросили Мишеля, долго ли простоят они в деревне, на что тот ответил, что имеет намерение не оставлять этой позиции еще дня два, так как она не только совмещает все желаемые условия безопасности, но еще дает волонтерам возможность оправиться от усталости, собраться с силами и быть в состоянии, если потребуют того обстоятельства, достойно исполнить свой долг. Разумеется, все одобряли это решение, которое должно было благодетельно повлиять на дух отряда, с самого начала отступления вынесшего столько утомления, сражавшегося почти каждый день, и все это без жалоб, с полным самоотвержением и неслыханной преданностью.

— Только я прошу господ офицеров, — заключил Мишель с особенным ударением на последние слова, — внушить солдатам, чтоб они отнюдь не выходили из лагеря, хотя бы для прогулки. Отданы самые строгие приказания, и кто нарушит их, будет убит на месте, так как часовым предписано стрелять в кого бы то ни было, мужчину, женщину или ребенка, если б попытались пренебречь этим предписанием. Мы не должны подвергаться вторично такой измене, какой чуть не сделались жертвою.

После этого предостережения разговор принял другой оборот и продолжался до поздней ночи.

Дессау получил разрешение поставить тележку свою на площади, где и приютил ее под навесом. Итак, ему стоило только сделать несколько шагов, чтоб вернуться к себе, то есть в свой экипаж.

Глава XXIII

ГОТОВЯТСЯ ВАЖНЫЕ СОБЫТИЯ

Следующий день не был потерян для вольных стрелков, они воспользовались им, чтоб исправить всякого рода повреждения в их оружии и одежде. Добрые люди понимали, что это последняя их стоянка в милых родных горах. Грустные, но твердые духом, они усердно готовились оставить их.

Мишель был единодушно избран главным начальником вольных стрелков; два другие командира настоятельно требовали этого, чтобы в настоящих критических обстоятельствах придать распоряжениям более единства.

Молодой офицер исполнял тяжелую обязанность, принятую им на себя для общей пользы, с самоотвержением выше всех похвал, не пренебрегая мельчайшими подробностями, чтобы, насколько возможно, ограждать вверенных ему людей от лишений и напрасно не мучить их.