Том 22. Приключения Мишеля Гартмана. Часть II

Ураган, который, по странному совпадению, начался как раз вместе с прибытием вольных стрелков к Дубу Высокого Барона, свирепствовал несколько дней с неслыханной яростью и произвел на площадке страшные опустошения. Мишель воспользовался этим невольным отдыхом, на который был осужден, для осмотра развалин замка, дабы лично удостовериться, какие условия безопасности он представлял нашедшим в нем приют.

Вместе с другом своим Ивоном и Оборотнем, за которым как тень следовал Том, молодой Гартман немедленно приступил к исполнению задуманного. Подробный осмотр старого замка длился более полутора суток, столько было любопытных вещей, которые требовали тщательного изучения важного вопроса об охранении маленькой колонии.

Средневековые феодальные жилища были двойные, по крайней мере, те, которые строились с тщательным соблюдением необходимых в ту эпоху условий для защиты.

Та часть этих укрепленных замков, которой видно не было, обыкновенно оказывалась самою обширною и любопытною. Почти всегда она углублялась далеко в недра земли и состояла из нескольких этажей комнат, перепутанных в виде лабиринта, основанием которым служили громадные подземные своды, словно циклопами сооруженные и как лучи простиравшиеся по всем направлениям, иногда на расстояние четырех, пяти и даже шести миль. По большей части галереи эти выходили на берег потока или речки без имени или на дно обрыва, представляя, таким образом, владельцам крепости средство добывать съестные припасы во время осады, делать вылазки, а главное, скрыться, унося с собою все самое драгоценное, если дальнейшее сопротивление было невозможно.

Почти все укрепленные замки, следы которых встречаются в нашей старой Франции, в Пиренеях, Бретани, Оверни и Вогезах, представляют тот же характер и построены на тех же основаниях.

Феодальный замок, куда нас привели требования настоящего рассказа, не только был возведен по такому же величественному плану, но еще и в исполинских размерах, свидетельствовавших о могуществе, особенно же о богатстве древнего рода, который построил его чуть, что не у городских ворот. Действительно, от Страсбурга он отстоял всего на несколько миль по прямой линии, хотя развалины его совсем неизвестны.

Над поверхностью земли замка не существует более, но под землею он сохранился отлично; почти все комнаты обитаемы, а подземные ходы не пострадали от времени нисколько.

Они простираются сквозь несколько вершин очень далеко и выходят на долины волнистыми изгибами, образующими первые уступы исполинских вогезских высот.

Лет за тридцать либо сорок до эпохи, к которой относится наш рассказ, полусумасшедший мизантроп, человек очень богатый, посетивший эти развалины, восхитился ими и вздумал построить над самым краем страшной пропасти, прислонив его к Дубу Высокого Барона, домик, о котором мы говорили выше. Приложено было все старание, чтоб скрыть его по мере возможности от любопытных глаз туристов, которые изредка забредут в эту местность, и единственная цель чудака заключалась в том, чтоб уклониться от докучливой пытливости человеческого рода. Это удалось ему свыше всякого ожидания. Он достиг такого полного успеха, что когда одряхлел, разбит был параличом и лишился сил исполнять необходимое для того, чтоб поддерживать существование, все запасы его истощились, присутствие же его в этом месте никому не было известно, а он не имел никаких средств дать знать о себе, и бедняга буквально умер с голоду в уединенном доме, который себе выстроил.

Много прошло времени, прежде чем открыли его труп, почти превратившийся в скелет, на площадке, куда он дотащился с неимоверными усилиями. Эта загадочная катастрофа вновь пробудила в умах горцев предания древних времен и внушила им такой суеверный страх, что все бежали с ужасом от этого места, считая его проклятым. Еще больший мрак облек развалины, и никто не решался более посещать их.

Только война 1870-го и все ужасы, которые она повлекла за собою, заставили снова открыть развалины, но уже людьми, которым не были известны относящиеся к ним легенды и фантастические рассказы. Да и в противном случае, надо полагать, мало обратили бы на них внимания, ввиду важных преимуществ, которые представляли развалины как убежище от притеснений нахальных победителей.

Первый осмотр подземелий уже дал Мишелю понятие о их обширности, следственно и пользе, какую он мог извлечь из них. Конечно, за первым последовали другие осмотры, продолжительнее и подробнее, при которых открыты были все их разветвления. С величайшим тщанием он составил точный план обширных подземных галерей и вместе с двумя товарищами своими изучил план этот так пристально, что дня в два все они знали громадный лабиринт как свои пять пальцев.

Это открытие было в высшей степени драгоценно для Мишеля ради цели его при составлении своего отряда вольных стрелков.