Читаем Том 24. Письма 1895-1897 полностью

Его высокоблагородию Ефиму Зиновьевичу Коновицеру.

Тверская, д. Лукутина

Леонтьеву (Щеглову) И. Л., 11 августа 1896 *

1730. И. Л. ЛЕОНТЬЕВУ (ЩЕГЛОВУ)

11 августа 1896 г. Мелихово.


96 11/VIII.

Милый Жан, Михаил Осипович *опустил Ваше письмо только 8 августа, и я получил его 10-го со штемпелем Царск<ого> Села. Я долго не отвечал Вам — и вот Вам еще один повод обвинять меня в недостатке расположения к Вам!

Когда, когда, наконец, Вы побываете у меня? 15-16-го авг<уста> я уезжаю на юг, в сентябре буду дома, а сентябрь будет чудесный. Вот бы Вы приехали! Я отдал бы в Ваше распоряжение целый флигель. Вы сидели бы в нем и писали бы водевили. В доказательство того, что и нас коснулась цивилизация (что и мы не левой ногой сморкаемся, как сказал бы Лейкин), посылаю Вам афишу *.

Напишите, что Вы согласны приехать ко мне. Обнимаю Вас и крепко жму руку. Наши Вам шлют привет.

Ваш Antonio.

На обороте:

г. Владимир.

Его высокоблагородию Ивану Леонтьевичу Леонтьеву.

Студеная гора, д. Логинова.

Меньшикову М. О., 11 августа 1896 *

1731. М. О. МЕНЬШИКОВУ

11 августа 1896 г. Мелихово.


Многоуважаемый Михаил Осипович, был бы весьма и весьма рад видеть Вас у себя. Во-первых, давно уже я не видел Вас и хочется поговорить, и, во-вторых, у меня теперь всё в цвету, погода хорошая — и Вам не было бы скучно прожить у меня дня 3–4. Я собираюсь на юг и был намерен выехать после 15 авг<уста> и уеду, вероятно, не ранее 20-го. Стало быть, Вы меня еще застанете в Мелихове. Когда бы Вы ни проезжали через Лопасню, хотя бы после 20-го, справьтесь у жандарма или у начальника станции, дома ли я. Итак, буду Вас ждать *

. Надеюсь, что Яша уже на пути к выздоровлению
*. Какой тиф? Если брюшной, то он еще долго проваляется в постели.

Ну-с, нового у меня нет ничего. Написал пьесу, в которую одним когтем вцепилась цензура *; написал для «Нивы» повесть *— пенязей ради. Повесть большая, утомительная, надоела адски.

Завидую Вам, что Вы едете в Ясную Поляну *. Я стремлюсь туда всем существом своим, и, должно быть, в сентябре мне удастся побывать там. Я собирался в июне — в июле, но не было уверенности, что я не стесню. Судя по газетным известиям, Ясная Поляна запружена гостями — французами и американцами *. Не так давно я встретил на железной дороге доктора *, который хвалился мне, что он гостил у Льва Николаевича вместе со своими малолетними детьми и что одновременно с ним гостил там и Тищенко *, нудный хохол, читавший вслух свою повесть. Вот приехать, когда там этакая компания, было бы не совсем кстати. Когда у нас бывает очень много гостей и решается вопрос, где кого положить, то все бывают раздражены.

Я стал архитектором. Построил школу, построил колокольню. Приедете, посмотрите.

Желаю Вам всяких благ. Жду.

Ваш А. Чехов. 96. 11/VIII.

Мой адрес стал теперь короче:

Лопасня, Моск. губ.

Этого достаточно.

Вот устройте так, чтобы 15-го быть у меня. В этот день у нас бывает интересно *.

На конверте:

Царское Село.

Его высокоблагородию Михаилу Осиповичу Меньшикову,

Магазейная, д. Петровой.

Потапенко И. Н., 11 августа 1896 *

1732. И. Н. ПОТАПЕНКО

11 августа 1896 г. Мелихово.


Милый Игнациус, пьеса посылается *. Цензор наметил синим карандашом места, которые ему не нравятся *по той причине, что брат и сын равнодушно относятся к любовной связи актрисы с беллетристом. На странице 4-й я выбросил фразу «открыто живет с этим беллетристом» и на 5-й «может любить только молодых». Если изменения, которые я сделал на листках, будут признаны, то приклей их крепко на оных местах — и да будешь благословен во веки веков и да узриши сыны сынов твоих! Если же изменения сии будут отвергнуты, то наплюй на пьесу: больше нянчиться с ней я не желаю и тебе не советую.

На странице 5-й в словах Сорина: «Кстати, скажи, пожалуйста, что за человек ее беллетрист?» можно зачеркнуть слово ее. Вместо слов (там же) «Не поймешь его. Всё молчит» можно поставить: «Знаешь, не нравится он мне» или что угодно, хоть текст из талмуда*.

Что сын против любовной связи, видно прекрасно по его тону. На опальной 37 странице он говорит же матери: «Зачем, зачем между мной и тобой стал этот человек?» На этой 37 странице можно вычеркнуть слова Аркадиной: «Наша близость, конечно, не может тебе нравиться, но». Вот и всё. Подчеркнутые места зри в синем экземпляре.

Когда же в Мелихово?

Значит, то, что можно, зачеркни, буде Литвинов скажет предварительно, что этого достаточно.

Благодарю за шоколад mignon. Я ел его.

16-17 уезжаю на юг, буду в Феодосии *, поухаживаю за твоей женой. Во всяком разе пиши мне. После 20-го мой адрес такой: Феодосия, дом Суворина.

Ведь еще комитет!!

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука