Том 24. В зыбкой тени. Итак, моя милая... Если вам дорога жизнь.

— Ого! Ну и жарища! — Она встала, вильнула бедрами, чуть оттянула мини-юбку, давая пухлым частям тела подышать и снова на них уселась. — Мистер детектив, вы женаты?

— Женат, — сказал Лепски, наливаясь потом.

— Тогда вы меня поймете. Эти одноразовые трусики — просто кошмар какой-то, хоть снимай и выбрасывай!

У Лепски глаза едва не выскочили из орбит.

— А ваша жена когда-нибудь жалуется на синтетику? — спросила девушка.

— Менди! — прохрипел Лепски. — Прошу вас не отвлекаться скажите, зачем вы сюда пришли?

— Ого! Ой, я такая наивная, извините. Вы уж на меня не обижайтесь. Я немножко с приветом. Так вы правда хотите знать… Нет, без смеха?

— Валяйте! — выдавил Лепски голосом, который трудно было выдать за человеческий.

— Ну, в общем, я видела этого парня. Такой обаяшка! — Она наклонилась вперед, декольте чуть приоткрылось, и Тому предстали ее груди во всем своем великолепии. — Я вообще-то к темненьким дышу ровно. Да нет, я не расистка, не подумайте, против цветных ничего не имею. Понимаете? Но дышу к ним ровно. Как правило. Но этот экземпляр коренного населения нашей страны — просто глаз не оторвать.

Лепски издал утробный звук, какой издает потревоженный улей, когда внутрь залетает колорадский жук.

— Когда вы видели этого человека, Менди?

— Сразу после стрельбы. Меня разбудил переполох. Весь этот шум и гам, что начался сразу. — Она с щелканьем подтянула бретельку бюстгальтера. — Когда просыпаюсь, я вообще не человек. У вас так бывает? Ну, совсем не человек… Глаза будто смолой залепили, голова чугунная…

Пальцы Лепски превратились в крюки.

— Вы видели этого человека на автостоянке?

— Ну, там разные люди носились взад-вперед… Знаете что?

— Что?

— Ну, я когда этих людей увидела, думаю, ну прямо вылитые мексиканские бобы-попрыгунчики… знаете, прыгают, как живые… дети всегда от них выпадают в осадок.

— Ну, ладно. — Лепски постучал карандашом по блокноту. — Я понял, люди прыгали, как мексиканские бобы-попрыгунчики. Что было дальше?

— Этот фараон… то есть полицейский… он лежал на спине, и глаза у него мертвые. Fly, уж тут сон меня оставил. Напрочь! Глаза чуть не все проглядела! И вдруг прятавшийся обаяшка вылезает из пикапа!

Лепски откинулся на стуле и снова расстегнул пиджак.

— Вы хотите сказать, что из машины, стоявшей на стоянке, вылез человек, который стрелял?

— Ну да, — удивилась блондинка, — разве я сказала что-нибудь другое? Вообще-то иногда могу ляпнуть, что в голову взбредет. — Она приподнялась над стулом, проделала кое-какие манипуляции с одноразовыми трусиками, видневшимися из-под юбки, тем самым вызвав живейший интерес всех мужчин, находившихся в помещении, и снова уселась. — С вами-то, небось, такого не случается? Чтобы сказали что-то, а петом намертво выпало из башки?

Лепски гулко сглотнул слюну:

— Такого со мной еще не было.

— А вот меня часто упрекают подруги. Ты, Менди, говорят, лепишь не по делу. Не поверите, но иногда даже заснуть не могу, мучаюсь из-за этого.

— Надеюсь, с годами это у вас пройдет, — посочувствовал несчастной девушке Лепски. Он быстро записал на листе бумаги, потом пододвинул его девушке. — Здесь написано, что вы видели своими глазами, как из машины пикап на автостоянке, где был застрелен постовой Макдауэлл, вылез индеец. Правильно я вас понял? Если да, распишитесь.

Сощурившись, она низко наклонилась над столом, вгляделась в написанные им строчки.

— Вроде бы записано верно, но надо добавить, что это мой пикап, и у него уже целый месяц разряжен аккумулятор.

По лицу Лепски потекли ручьи. Надо же, еще чуть-чуть, и он мог пройти мимо важнейшей детали, которая может оказаться ключом к разгадке, взбудоражившей весь город, а все потому, что пялился на выпуклости глупышки-блондинки.

— Повторите, пожалуйста, я что-то не расслышал, — попросил он.

Менди повторила про аккумулятор. Видно, что он ее достал.

— Именно поэтому девочки меня к вам направили, а я им говорю, меня в полиции за дуру чокнутую примут.

— Почему чокнутую? — удивился Лепски. — Теперь, если можно, поговорим подробнее о том, что именно вы видели из окна.

Глаза Менди превратились в окружности.

— Но я вам уже все рассказала.

— Пожалуйста, Менди, не надо артачиться.

— Господи! Неужто это так важно?

— Вполне возможно, что ваши сведения очень помогут следствию, — сказал Легален, решив поощрить важного свидетеля, — и вы попадете на первые полосы газет.

Через час шеф полиции Террел ворвался в кабинет мэра Хэдли. Мэр, измочаленный до последней степени, только что повесил раскаленную телефонную трубку. Три часа без передышки Лоусон выслушивал истерические вопли состоятельных граждан, которых, к несчастью, должен был числить в друзьях, иначе не видать ему своего кресла как своих ушей! И каждый требовал защиты полиции! Каждый думал только о своей безопасности, и подобный беспрецедентный эгоизм вывел Хэдли из себя. Увидев капитана, он вздохнул с облегчением.

— Проклятие! Ты в курсе, что наш город напоминает тонущий лайнер, а люди с толстыми кошельками — серых грызунов с розовыми хвостами?