Том 25. Наш общий друг. Книги 3 и 4

Но вот, наконец, год снова выводит на сцену и этот торжественный день вслед за другими днями, и Белла приезжает в коляске Боффинов, чтобы почтить своим присутствием семейный праздник. В доме Уилферов было принято возлагать в этот день пару кур на алтарь Гименея, и Белла заранее прислала записку, что привезет жертвоприношение сама.

Итак, соединенными усилиями лошадей, пары слуг, четырех колес и одной собачки цвета плум-пудинга и в таком же неудобном ошейнике, как у самого Георга IV, Беллу с ее курами подвозят к родительскому порогу. Их встречает сама миссис Уилфер, причем ее величавость, как в большинстве таких случаев, еще усугубляется загадочной и необыкновенно сильной зубной болью.

— Вечером мне не нужна будет коляска, — сказала Белла слуге, — я вернусь пешком.

Лакей миссис Боффин поднес руку к шляпе и, уже на выходе, встретил грозный взгляд миссис Уилфер, долженствовавший внушить наглецу, что ливрейные слуги в этом доме отнюдь не редкость, каковы бы ни были его лакейские мысли на этот счет.

— Ну, милая мама, как вы себя чувствуете? — спросила Белла.

— Я здорова, Белла, насколько можно этого ожидать, — отвечала миссис Уилфер.

— Боже мой, — сказала Белла, — что это вы говорите! Ведь я не вчера родилась.

— Вот-вот, сегодня она с утра такая, — вмешалась Лавви, выглядывая из-за плеча миссис Уилфер. — Тебе хорошо смеяться, Белла, но это так раздражает, что просто нельзя себе представить.

Миссис Уилфер, взгляд которой был до такой степени преисполнен величия, что никаких слов при этом уже не требовалось, повела дочерей на кухню, где полагалось готовить жертвоприношение.

— Мистер Роксмит, — произнесла она с видом покорности судьбе, — был очень любезен: он предоставил нам на сегодня свою гостиную. Поэтому, Белла, ты будешь принята в скромном жилище твоих родителей соответственно твоему теперешнему образу жизни: у нас будут и гостиная и столовая. Твой папа пригласил мистера Роксмита разделить с нами скромный ужин. Извинившись, что не может быть у нас, потому что приглашен в другое место, он предложил нам свою комнату.

Белле было известно, что секретаря никуда не приглашали, кроме разве его собственной комнаты у мистера Боффина, но она осталась очень довольна его отказом. «Мы только стесняли бы друг друга, — подумала она, — а это и без того случается нередко».

Однако ей так захотелось взглянуть на его комнату, что она забежала туда при первом же удобном случае и внимательно осмотрела все, что в ней находилось. Комната была и обставлена со вкусом, хотя и небогато, и прибрана очень чисто. На полках и этажерках стояли книги — английские, французские и итальянские; в портфелях на письменном столе громоздились деловые бумаги и какие-то счета, по-видимому относившиеся к имению Боффинов. На том же столе, аккуратно наклеенное на холст, покрытое лаком и свернутое в трубку, как карта, лежало то самое объявление, в котором описывались приметы человека, приехавшего бог знает откуда, чтобы стать ее мужем. Белла вздрогнула при этом зловещем напоминании, боязливо свернула объявление по-прежнему в трубку и завязала. Заглядывая во все углы, она увидела гравюру, висевшую над креслом, — грациозную женскую головку в изящной рамке. «Ах вот как, сударь! — подумала Белла, останавливаясь перед ней. — Вот как, сударь! Догадываюсь, на кого это, по-вашему, похоже! А я вам скажу, что это гораздо больше похоже на дерзость, вот на что!»

С этими словами она убежала: не потому, что оскорбилась, но скорее потому, что больше нечего было смотреть.

— Вот что, мама, — сказала Белла, вернувшись на кухню с неостывшим еще на щеках румянцем, — вы с Лавинией думаете, что я, при моем великолепии, совсем ни на что не гожусь, а я намерена доказать вам обратное. Сегодня я хочу быть кухаркой.

— Погоди! — возразила ее величественная мамаша. — Я не могу этого позволить. Кухарка в таком платье!

— Что касается платья, — отвечала Белла, весело роясь в кухонном столе, — я подвяжу фартук и весь перед закрою полотенцем, а что касается позволения, то я обойдусь и без него.

— Ты кухарка? — сказала миссис Уилфер. — Ты, которая ни разу не бралась за стряпню, когда была дома?

— Да, мама, — отвечала Белла, — вот именно.

Она подвязалась белым фартуком и булавками аккуратно приколола к нему нагрудник, который доходил ей до самого подбородка и крепко обнимал ее за шею, словно собираясь поцеловать. Ямочки на щеках прелестно выглядели над этим нагрудником, а под ним не менее прелестной казалась вся ее фигурка.

— Ну, мама, с чего начинать? — спросила Белла, обеими руками откидывая локоны назад.

— Прежде всего надо изжарить кур.

— Ну конечно! — воскликнула Белла. — И посыпать их мукой и повертывать на огне, вот так! — Она принялась быстро вращать вертел. — А дальше что?

— Дальше, — произнесла миссис Уилфер, взмахнув перчатками с видом королевы, которую силой принудили отречься от кухонного престола, — я бы посоветовала тебе присматривать за ветчиной в кастрюльке, а также попробовать картофель вилкой. А потом надо приготовить зелень, если ты настаиваешь на таком недостойном тебя поведении.