Том 25. Наш общий друг. Книги 3 и 4

Почтенная чета задержалась по вине одной нуднейшей прихожанки, которая была сущим бичом для его преподобия Фрэнка и Маргареты. Впрочем, относились они к ней с достойной подражания терпимостью и добротой, несмотря на то, что она заражала своей непроходимой глупостью всех и вся, с кем бы и с чем бы ни соприкасалась. Особа эта принадлежала к пастве его преподобия Фрэнка и славилась среди других прихожан тем, что рыдала навзрыд над каждым, даже самым ободряющим словом его преподобия Фрэнка, когда он исполнял свои пастырские обязанности в церкви, а также принимала на свой счет плач царя Давида^{32} и с оскорбленным видом сетовала, сильно отставая от причетника и молящихся, что враги роют вокруг нее ямы и поражают жезлом железным. Откровенно говоря, эта бедная вдовица держалась в церкви, и на утренней и на вечерней службе, так, будто подавала жалобу на кого-то и требовала у судьи приказа об аресте. Но это еще полбеды — худшей своей стороной она оборачивалась, когда ей взбредали в голову какие-нибудь сомнения (большей частью на рассвете или в ненастную погоду), и его преподобие Фрэнк должен был немедленно снимать бремя с ее души. Сколько раз добрейший пастор вставал с постели и уходил к миссис Спродкин (так звали его овцу), подавляя в себе сильным чувством долга не менее сильное желание рассмеяться над нелепой старухой и прекрасно зная, что это посещение кончится только простудой, и ничем больше. Тем не менее его преподобие Фрэнк Милви и миссис Милви никому не сознавались, что миссис Спродкин не стоит потраченных на нее трудов, и не роптали на эту обузу, как, впрочем, и на другие обузы, которых у них было много.

Эта взыскательная прихожанка, видимо руководствуясь шестым чувством, совершенно точно знала, когда ее присутствие менее всего желательно его преподобию Фрэнку Милви, и именно в эти минуты и появлялась в маленькой передней пастора. Поэтому, с готовностью согласившись сопровождать Лайтвуда, его преподобие Фрэнк сказал жене, как о чем-то само собой разумеющемся:

«Маргарета, душа моя, надо поторапливаться, не то на нас свалится миссис Спродкин». На что миссис Милви отвечала, по своему обыкновению выразительно подчеркивая некоторые слова: «Да, да!

Она всегда является так некстати, Фрэнк, и так мешает!» И не успели отзвучать эти слова, как служанка доложила, что предмет их беседы дожидается внизу и желает получить разъяснение по вопросу, имеющему касательство к религии. Поскольку сведения, требующиеся миссис Спродкин, редко носили срочный характер (например, Кто породил Кого, или чем примечательны амориты^{33}

), миссис Милви прибегла к уже испытанному способу, то есть откупилась от нее фунтиком чаю, сахаром, булкой и маслом. Дары миссис Спродкин приняла, но не удалилась и, дождавшись его преподобия Фрэнка, почтительно присела перед ним. А он, обратившись к ней с приветствием: «Ах, вы здесь, Салли?» — навлек на себя таким неосмотрительным поступком длинную речь, вертевшуюся все вокруг того, что она, миссис Спродкин, расценивает чай и сахар наравне с миррой и ладаном, а хлеб и масло уподобляет акридам и дикому меду. Выслушав эти поучительные сведения, мистер и миссис Милви оставили старуху разглагольствовать в передней и со всех ног ринулись на вокзал. Все это рассказано здесь для того, чтобы воздать должное по-христиански великодушной супружеской паре — одной из многих столь же великодушных и добросовестных супружеских пар, которые приравнивают малые деяния к большим и не боятся уронить свое достоинство, когда им приходится угождать заведомым обманщикам.

— Задержала в последнюю минуту одна женщина, но у нее было на это право. — Так пояснил свое опоздание его преподобие Фрэнк, нимало не заботясь о самом себе. Однако миссис Милви, всегда заботившаяся о муже, как и подобало преданной жене, тут же добавила:

— Да, нас задержали в последнюю минуту. Но что касается чьих-то прав, так ты слишком

уж щепетилен, Фрэнк, и позволяешь кое-кому злоупотреблять этим.

Вопреки своим недавним заверениям, Белла почувствовала, что отсутствие ее мужа неприятно удивит супругов Милви, и не могла не смутиться, когда миссис Милви спросила:

— А как

поживает мистер Роксмит? Он поехал вперед или последует за нами?

Тут Белле пришлось опять уложить Джона в постель и опять заставить его дожидаться лекаря с ланцетом. Но во второй раз это получилось у нее хуже, чем в первый, так как человеку, не привыкшему лгать, кажется, что даже самая невинная ложь теряет свой невинный характер, когда ее повторяешь дважды.

— Ах, боже мой! — воскликнула миссис Милви. — Вот обида! Мистер Роксмит всегда принимал такое участие в Лиззи Хэксем! Если бы знать заранее! Мы бы дали ему лекарство, чтобы он почувствовал облегчение хоть на время поездки!

Стараясь сделать невинную ложь как можно невиннее, Белла сказала, что зуб у ее мужа не болит. Миссис Милви была так рада слышать это!