Том 25. Наш общий друг. Книги 3 и 4

Все это было в высшей степени странно, и Белла ничего не могла тут понять, кроме того, что ее Джон оказался прав. Но почему Джон оказался прав и в чем его подозревали, этого она не знала. Может статься, он вовсе и не носил фамилию Хэнфорд? Может статься, между ним и этой таинственной личностью было только поразительное сходство и больше ничего? — вот единственное, более или менее правдоподобное объяснение, которое она могла извлечь из своих смутных мыслей. Но Джон торжествовал, явно торжествовал, и следовательно, можно было спокойно ждать, что последует дальше.

На другой день, вернувшись домой к обеду, Джон сел на кушетку рядом с Беллой и дочкой-Беллой и сказал:

— Знаешь, радость моя, у меня есть кое-какие новости. Я решил уйти из торгового дома.

Так как это решение, видимо, радовало его, Белла сочла, что ничего дурного не случилось.

— Короче говоря, любимая, — продолжал Джон, — торговый дом закрылся и прекратил свое существование. Его больше нет.

— Значит, ты поступил куда-то еще, Джон?

— Да, милая. Теперь я занялся другим делом. И положение у меня будет гораздо лучше.

Неутомимую дочку сейчас же заставили поздравить его и взмахнуть при этом слабенькой ручкой с пухленьким кулачком:

— Ур-ра! Леди и джентльментли! Ура-ура-ура!

— Вот только одно плохо, сокровище мое, — сказал Джон. — Ты, кажется, полюбила наш коттедж?

— Конечно, полюбила! Но что в этом плохого?

— А то, что нам придется уехать отсюда.

— Джон!

— Придется, дорогая. Теперь мы будем жить в Лондоне. Словом, по моему новому положению мне полагается бесплатное жилье. Вот туда и надо перебираться.

— Это большая выгода для нас, Джон!

— Да, несомненно. Выгода большая, прелесть моя.

Он метнул на нее взгляд — взгляд веселый и лукавый, что вынудило неутомимую дочку опять пустить в ход свои пухленькие кулачки и грозно потребовать от отца объяснений.

— Дорогая моя, ты сама сказала: «Это большая выгода для нас», и я подтвердил: «Выгода большая». Вполне невинное высказывание.

— Я не позволю… вам… сэр, насмехаться… над моей… почтенной… матушкой, — заявила неутомимая дочка, в паузы между словами мягко тыча ему в лицо то одним, то другим пухленьким кулачком.

Когда Джон, нагнувшись, принял эту заслуженную кару, Белла спросила его, скоро ли надо переезжать. Да, да! В самое ближайшее время (сказал Джон). Обстановку они, разумеется, возьмут с собой? (спросила Белла). Да нет (сказал Джон), собственно говоря… в доме все… дом уже как-то обставлен.

Услышав это, неутомимая дочка возобновила свои атаки и сказала: «Но там нет детской, сэр! О чем вы думаете, жестокосердый родитель?» На что жестокосердый родитель ответил: «Собственно говоря… детская там есть… можно будет обойтись как-нибудь». — «Обойтись? — возмутилась Неутомимая, снова награждая отца тумаками. — Да за кого вы меня принимаете?» — После чего ее положили на спинку и задушили поцелуями…

— Нет, в самом деле, Джон, — сказала Белла, разрумянившаяся после возни с Неутомимой. — Хорошо ли будет нашей дочке в новом доме? Вот в чем вопрос.

— Такой вопрос не трудно было предвидеть, — сказал он. — И поэтому завтра утром мы с тобой поедем посмотреть наше новое жилище. Я об этом уже условился.

Итак, решено: завтра утром они едут в город. Джона целуют. Белла в восторге.

Прибыв, как полагалось по сговору, в Лондон, они наняли кэб и поехали в западную часть города. И мало того, что в западную часть города, — в те самые места, которые Белла видела в последний раз, когда распростилась с домом мистера Боффина. И мало того, что в эти самые места. — на ту самую улицу. И мало того, что на ту самую улицу, — их экипаж наконец-то остановился… у того самого дома.

— Джон, милый! — воскликнула Белла, в волнении высунувшись из окошечка. — Ты видишь, куда мы приехали?

— Вижу, любимая. Кэбмен не ошибся.

Дверь отворилась перед ними без стука, без звонка, и Джон помог ей выйти из кэба. Слуга, появившийся им навстречу, ни о чем не спросил Джона и не пошел ни впереди них, ни сзади, когда они стали подниматься наверх. Белла не остановилась у нижней ступеньки только потому, что муж обнимал ее за талию и вел вперед. Лестница снизу доверху была со вкусом убрана роскошными цветами.

— Джон! — чуть слышно пролепетала Белла. — Что все это значит?

— Ничего, дорогая, ничего. Идем дальше.

Поднявшись на один пролет, они вошли в прелестную комнату, по которой порхали тропические птицы, еще более яркие и пестрые, чем цветы на лестнице; тут же был аквариум с золотыми и серебряными рыбками, с водяными лилиями, с зеленым мохом, фонтанчиком посредине, и прочие чудеса.

— Джон, милый! — сказала Белла. — Что все это значит?

— Ничего, дорогая, ничего. Идем дальше.

И они пошли дальше и остановились перед затворенной дверью. Джон хотел отворить ее, но Белла схватила его за руку.

— Я не понимаю, что все это значит… и я больше не могу, Джон. Милый… поддержи меня.

Джон поднял ее на руки и вбежал с нею в комнату.