Том 26, ч.2

На практике дело обстоит не совсем по-рикардовски. Если арендатор обладает свободным капиталом или приобретает его в течение первых лет арендного договора, заключенного на 14 лет, то он не требует при этом обычной прибыли. Так было бы лишь в том случае, если бы дополнительный капитал он получил взаймы. В самом деле, что ему делать со свободным капиталом? Приарендовать новую землю? Земледельческое производство в гораздо большей степени допускает более интенсивное вложение капитала, чем более экстенсивную обработку земли с большим капиталом. Или же, если в непосредственном соседстве со старой землей нет земли, сдаваемой в аренду, то — при наличии у арендатора двух раздельных ферм — его деятельность по управлению и надзору была бы раздроблена в гораздо большей степени, чем это бывает в обрабатывающей промышленности при наличии у фабриканта шести фабрик. Или арендатору остается отдать деньги под проценты банкиру, вложить их в государственные бумаги, железнодорожные акции и т. п.? Тогда он уже с самого начала отказывается по меньшей мере от половины или одной трети обычной прибыли. Следовательно, если он может вложить эти деньги в виде дополнительного капитала в старую ферму, получая на них хотя бы и меньше, чем среднюю прибыль, например 10 % при средней прибыли в 12 %, то он все еще выгадывает 100 %, когда процентная ставка равна 5 %. Следовательно, для него все еще будет выгодной операцией вложить добавочную 1000 ф. ст. в [616] старую ферму.

Поэтому совершенно ошибочным является у Рикардо то, что он отождествляет вложение дополнительного капитала [в ту же землю] с применением дополнительного капитала к новой земле. В первом случае даже при капиталистическом производстве нет необходимости в том, чтобы продукт давал хотя бы обычную прибыль. Он должен давать лишь настолько больше обычной нормы процента, чтобы для фермера имело смысл предпочесть заботы и риск, связанные с применением его свободного капитала в производстве, применению его в качестве денежного капитала.

Но уже совершенно нелеп, как показано, тот вывод, который Рикардо делает из этого рассуждения:

«Если бы Адам Смит, с его проницательным умом, обратил внимание на этот факт, он не утверждал бы, что рента образует одну из конститутивных составных частей цены продуктов земли; ибо цена всюду регулируется

выручкой от той последней доли капитала, за которую не платится никакой ренты» (стр. 391) [Русский перевод, том I, стр. 270].

Даваемая у Рикардо иллюстрация доказывает как раз наоборот, что приложение к земле этой последней доли капитала регулируется рыночной ценой, не зависящей от этого приложения, существующей еще до того, как оно было произведено, и потому доставляющей на эту последнюю долю капитала только прибыль, а не ренту. Что прибыль является единственным регулятором для капиталистического производства, это совершенно верно. И поэтому верно, что не существовало бы абсолютной ренты, если бы производство регулировалось

исключительно капиталом. Абсолютная рента возникает как раз там, где условия производства дают земельному собственнику власть ставить границы исключительному регулированию производства капиталом.

Во-вторых, Рикардо (стр. 391 и следующие) [Русский перевод, том I, стр. 270–272] упрекает А. Смита в том, что тот развивает правильный принцип ренты [только] для каменноугольных шахт. Рикардо говорит даже так:

«Весь принцип ренты разъяснен здесь превосходно и недвусмысленно, но каждое слово может быть отнесено с таким же основанием к земле, как и к каменноугольным шахтам; однако Смит утверждает, что «иначе обстоит дело с земельными владениями на поверхности земли»» (стр. 392) [Русский перевод, том I, стр. 271].

А. Смит чувствует, что при известных обстоятельствах земельный собственник обладает властью оказать капиталу эффективное сопротивление, дать почувствовать силу земельной собственности и потому потребовать абсолютную ренту и что при других обстоятельствах у него такой власти нет; но что именно производство предметов питания устанавливает закон ренты, тогда как рента при других приложениях капитала к земле определяется земледельческой рентой.

««У земельных владений на поверхности земли»» (говорит А. Смит) ««стоимость их продукта и размер приносимой ими ренты пропорциональны не их относительному, а их абсолютному плодородию»» (стр. 392) [Русский перевод, том I, стр. 271].

В своем возражении Смиту Рикардо приближается, насколько это вообще для него возможно, к действительному принципу ренты. Он говорит: