Том 26, ч.2

Так, например, Бартон говорит: спрос на труд зависит не от основного капитала, а только от оборотного капитала. Но часть оборотного капитала —

сырье и вспомогательные материалы — точно так же не обменивается на живой труд, как и машины и т. п. Во всех тех отраслях производства, в которых сырье, в качестве элемента, входит в процесс образования стоимости, оно, — поскольку мы при этом рассматриваем лишь ту часть основного капитала, которая входит в товар, — составляет наиболее значительную

часть той доли капитала, которая не затрачивается на заработную плату. Другая часть [того, что Бартон называет] оборотным капиталом, а именно часть товарного капитала, состоит из таких предметов потребления, которые входят в доход непроизводительного класса (т. е. не входят в доход рабочего класса). Следовательно, возрастание обеих этих частей оборотного капитала затрагивает спрос на труд ничуть не больше, чем возрастание основного капитала. К тому же та часть оборотного капитала, которая состоит из сырья и вспомогательных материалов, увеличивается не в меньшей или даже в еще большей пропорции, чем та часть капитала, которая, как основной капитал, вкладывается в машины и т. п.

Рамсей развил дальше то различение, которое было намечено Бартоном. Он подправляет Бартона, но не выходит за пределы его способа представления. Фактически он сводит бартоновское различение к различению между постоянным и переменным капиталом, но по-прежнему называет постоянный капитал

основным капиталом, хотя относит сюда также сырье и т. д., а переменный капитал называет оборотным капиталом, хотя исключает из него весь тот оборотный капитал, который не затрачивается непосредственно на заработную плату. Об этом — после, когда мы дойдем до Рамсея. Но это доказывает необходимость внутренне обусловленного дальнейшего движения вперед.

Стоит только однажды уяснить себе различие между постоянным и переменным капиталом, проистекающее исключительно из непосредственного процесса производства, из отношения различных составных частей капитала к живому труду, чтобы обнаружилось также, что само по себе это различие не имеет никакого отношения к абсолютной массе произведенных предметов потребления, хотя оно и имеет большое отношение к тому, в каких именно предметах реализуется данная масса валового дохода. Однако этот способ реализации валового дохода в различных товарах является не причиной, как это выходит у Рикардо и подразумевается у Бартона, а результатом

имманентных законов капиталистического производства, ведущих к тому, что все более уменьшается, по сравнению со всей суммой продукта, та часть его, которая образует фонд для воспроизводства рабочего класса. Если значительная часть капитала состоит из машин, сырья, вспомогательных материалов и т. д., то из всей массы рабочего класса лишь незначительная часть будет занята воспроизводством жизненных средств, [750] входящих в потребление рабочих. Но это относительное уменьшение воспроизводства переменного капитала представляет собой не причину относительного уменьшения спроса на труд, а, наоборот, его следствие. Точно так же более значительная часть рабочих, занятых производством предметов потребления, вообще входящих в доход, будет производить предметы, входящие в потребление — в расходование дохода — капиталистов, земельных собственников и их слуг (государства, церкви и т. д.), и менее значительная часть будет производить предметы, предназначенные для дохода рабочих. Но это опять-таки — следствие, а не причина. С изменением социального отношения рабочих и капиталистов, с революционизированием отношений, господствующих в капиталистическом производстве, это немедленно изменилось бы. Доход, употребляя выражение Рикардо, «реализовался бы в других товарах».

В, так сказать, физических условиях производства нет ничего такого, что вынуждало бы к тому или другому способу реализации дохода. Если бы рабочие господствовали, если бы они имели возможность производить для самих себя, то они очень скоро и без больших усилий подтянули бы капитал (употребляя выражение вульгарных экономистов) до уровня своих потребностей. Огромная разница заключается в том, противостоят ли наличные средства производства рабочим как капитал, так что они лишь поскольку могут применяться рабочими, поскольку это необходимо в интересах увеличения прибавочной стоимости и прибавочного продукта для их нанимателей, применяют ли эти средства производства их, рабочих, — или же рабочие, в качестве субъектов, применяют средства производства как объект, чтобы производить богатство для самих себя. Разумеется, при этом предполагается, что капиталистическое производство уже вообще развило производительные силы труда до той необходимой высоты, на которой может наступить эта революция.