Том 3

Барыба. Семнадцать.

Ковалев. Большой уродился. Рабочий?

Барыба. Тестомес.

Ковалев. Ну, иди месить белых гадов. Получай оружие.

Барыба получает винтовку, за ним — остальные.

Ефимчик (заметив Очкаря, возбужденно). Вот, Очкарь! И без иностранных слов я упропагандировал! Пришел я в пекарню, мастера удивляются: «Смотри! Ты еще живой?» — «Живой, говорю, и вовек меня вам не убить». — «Опять агитировать пришел?» — «Бейте, говорю, бейте! (Чуть не плача.) Опять! И не боюсь я вас, наемники гидры Машурьянца! Теперь опять ваша власть приходит... Мы отступаем... Но мы уходим за революцию биться, и у кого душа честная — пусть с нами идет». Безумству храбрых поем мы песню! (Улыбаясь.) И знаешь. Не стали меня мастера бить... А ребята... вот пошли...

Очкарь. Д-да... Незаурядный из тебя агитатор выходит, Ефимчик!

Ефимчик. Правда? Ну, я пойду посмотрю, как там моя рота... (Подходит, суетится.) Так, так... Винтовку получил — осмотри, протри... Подходи следующий... Спокойно, не толпись, все получат... Так.

Все получили оружие. Ефимчик осмотрел свою роту и подошел к Ковалеву.

(Небрежно.) Дайте теперь и мне, товарищ военный комиссар, винтарь получше!

Ковалев (рассеянно). Сейчас... Постой... постой... (Взглянул на него удивленно.) Да тебе сколько лет?

Ефимчик (оторопев). Четыр... пятнадцать...

Ковалев. Не подходишь! Молод. И слабенький! Ты погуляй еще!

Ефимчик. Как же так! Моя рота! Я сагитировал. (Яростно.) Думаешь, не могу, не могу, да? (Хватает винтовку.) Командуй! Командуй! Ну!

Барыба. Великий человек!

Ефимчик (чуть не плача). Командуй! Что хочешь командуй! Ну!

Ковалев (хохоча). Смирно! Напра-во!

Ефимчик делает все остервенело-старательно.

На пле-чо!! Шагом арш! (Кричит вслед.) Годишься, годишься, парень! Бери свою роту, веди на посадку!

Ефимчик (улыбаясь). То-то! А про года теперь спрашивать не приходится! Не у попа на исповеди... Пошли, ребята! (Уходит с ротой к бронепоезду.)

Рота, стой! Товарищ Антон! Рота пекарей... (Вдруг замечает Шороха. Растерянно.) Батя! Папанька!..

Шорох. Это ты, Ефимчик? Вот ты где! А я тебя три месяца ищу, чтобы уши нарвать...

Ефимчик (потупившись). Не имеете права драться, батя. Я теперь красноармеец.

Шорох. Красноармеец. Ишь ты! Ну, а обнять красноармейца я имею право? (Раскрывает объятия.)

Ефимчик исчезает в них вместе со своей винтовкой.

Ефимчик (расслабленно). Ба-атя! А я уж думал, тебя в живых нет.

Шорох. Не так-то меня легко убить, сынок! Опять вместе, сынок, опять всей фамилией идем на войну.

Ефимчик (восторженно). За власть Советов, батя, а?

Шорох (проникновенно). За будущее твое, сынок!

Рябинин (кричит на перроне). Приготовиться к посадке!

Шорох (сыну). Иди сажай своих. Я еще тут останусь. Я ваш поезд в Морозках догоню.

Ефимчик подошел к теплушке, заглянул внутрь, достал на кармана мелок и пишет крупно на дверях: «Коммуна номер раз!»

Рябинин (с перрона). По вагонам!

Наташа, покинув свой пост у решетки, торопливо идет черев сцену, за ней семенит мадам Обломок. Навстречу Наташе из-за кулис выходит Николай Сергеевич Логинов.

Наташа (остановилась). Папа!

Логинов. Наташа. Я запрещаю тебе ехать... с ними. Ты дочь моя, а не авантюристка.

Наташа (твердо). Я не могу не ехать... Пойми!

Логинов (категорически). Я запрещаю! В последний раз я говорю с тобой. Остановись, Наташа! Опомнись!

Гудок.

Наташа. Прощай, отец! (Смотрит на него, хочет броситься к нему проститься.)

Логинов. В последний раз — слышишь? Выбери! Подумай!

Гудок, шум паровоза. В теплушках запевают песню: «Эх, в Таганроге... д-эх. в Таганроге... в Таганроге случилась беда...»

Наташа. Я выбрала. (Бежит к эшелону.)

Логинов (кричит вслед). Никогда... Никогда... Никогда не возвращайся ко мне... Не приму, проклинаю!

Шорох (с перрона кричит Рябинину). В Морозках ждите меня!

Рябинин. Есть в Морозках!

Поезд уходит. Огни удаляются.

Шорох (скручивая цыгарку, подходит к решетке. Глядит на Николая Сергеевича). Сына провожали?..

Логинов (чуть слышно). Дочь...

Шорох. А я сына... (Усмехается.) Так всей фамилией и воюем. Курите. (Протягивает кисет.)

Мадам Обломок. Уехали мои комсомолисты...

Занавес

КАРТИНА ПЯТАЯ