Том 3

Я в городахСтроенья возводил,Выравнивал на улицах неровность.Я в городахПо улицам ходил —Не человек,А некая условность.Я зачерствелОт гладкого житья,На черствых людяхПритупил я жало.По вечерам милиция мояМеня от всяких страхов ограждала.И только в нашихСумрачных лесахВ ночную темь,Идя по звездным вехам,Вдруг ощутил неодолимый страх…И снова стал яЧутким человеком.

«Давно ль гордился сам…»

Давно льГордился сам,Что: я деревне близкий.Завидую певцам,

Поющим без прописки.Им равно,Где брать мед,Была бы лишь охотаДа был бы самолетДля дальнего облета.О Марьевка моя,Догадкой оглаушен:Ты родила меня,А я тебе не нужен.Ну что моя строкаДля всех твоих рассветов!Сам, вижу, что покаТебе не до поэтов.Тебя и не виню,Ведь надо ж не по словуВыкармливать свинью,Выдаивать корову.Ведь надо ж для потребКосмического векаНатружный сеять хлебИ убирать до снега.Но были же делаИ в той поре кипучей,Когда ты родилаМеня на всякий случай.

Но я же твой, как светОт твоего же пыла,Иль случая все нет,Что обо мне забыла.Не время,Ну и что ж,Одно мне сердце студит:Боюсь, что позовешь,Когда меня не будет.

«В пустынном небе журавлиный крик…»

В пустынном небеЖуравлиный крик,Тоскливый плачВ осенней непогоде.Давно утратив кудри,Как старик,Подсолнух сгорбилсяНа огороде.Лицом в лицоНа солнце не глядит,Где стать егоИ где его гордыня?Он смотрит вниз,Ему глаза слезитУпавшим солнышком

На грядке дыня.На ней он видитПятна-светлячки,Но подойдутБеспесенные сроки,Его солнцелюбивые зрачкиПовыклюютБеспечные сороки.Впадая весьВ сочувственную дрожь,Я замечалВ осеннем увяданье,Что журавлиный крикВсегда похожНа чей-то стонИ бабье причитанье,

«Белый снег, в сердце тьма…»

Белый снег,В сердце тьма,В жилах вьюга стылая.Ах зима, зима, зима,До него ж постылая!Рано печка затопилась,Дым пошел высотами.Ты, зима, поторопиласьУдивить красотами.

Как нам жить-зимовать,Не роднясь с хворобами,Как нам хлеб добывать,Леглый, под сугробами?Белый ветрЛетит, слепит.Под моими лыжами,Кажется, не снег скрипит,А колосья слышимы.

ХЛЕБНЫЕ КАРТОЧКИ

«Мама,Милая мамочка!»Много дней повторял.Хлеб давали по карточкам,Я же их потерял.Тридцать лет,Как упрямоНе роднюсь с той порой,Десять лет моя мамаСпит в могиле сырой.Мама,Милая мамочка,С горя сердцем остыл,Когда хлебные карточкиВ старой-книге открыл.

«Нет, братцы, спешность не по мне…»