Том 3

Мне куда-то надо скрыться,Мне куда-то надо спрятаться,Чтобы словом не раскрытьсяДо того, как слово скажется.Мне куда-то надо детьсяОт пророчества вороньего,Чтобы новой песне спетьсяБез припева постороннего.Но зато, чтоб сталось это,Сталось так, как должно статься,С гордым именем поэта…Надо чаще расставаться.

КУЗЬМИХА

В моей деревне,Прозябавшей тихо,Жила-былаСтолетняя Кузьмиха.На дивоБородатым мужикамОна весь деньПомалу, помаленькуТо родники почистит,То ступеньки

На спускахК приозерным родникам.Те родники,Что родила гора,Бежали к озеру,Уже разумны,Звенели,Как натянутые струныПод призрачной рукоюГусляра.Кузьмихи жизньБыла уже темна,Но на горе,Прислушиваясь к пенью,Вдруг обреталаСлух она и зренье,Когда смолкалаХоть одна струна.С присловицей туманной:«Что, ин да?»Она спускалась с заступом,Как другом,Мудрила что-то над струной.И та

Через минутуНабухала звуком.Тогда она шептала:«Мол, ин да!»И уносилаСухонькое тело,А в руслахРодниковая вода,Подобно гуслям,Пела, пела, пела!Есть тайна жизниВ каждом роднике,Он может умереть,Лишенный бега.Полвека мне,И вот через полвекаКузьмихин заступУ меня в руке.В тениБерегового закуткаДва голоса,Две ноты трепетаний:Один глубокий —

Из земной гортани,Другой звончее —С моего лотка.

«Звенит… Звенит… Звенит…»

Звенит…Звенит…Звенит…Игрун сереброводый,Родник меня роднитС родимою природой.Он ведал и врага,Он знает и увечье.Лидо у родникаПочти что человечье.Глаза у родника,Светло, порою тупоИз веток ивнякаГлядят, как из-под чуба.Бывает, черным днемВ болотистом сопеньеОн дремлет бобылем,Живущим в запустенье.Он гибнет на миру,Не зная состраданья.

Вот я его беруНа перевоспитанье.Вновь делаю певцом,Почти Козловским сразу.Он просветлел лицом,Прозрел десятиглазо.Глядит из ивнячка —И сколько дум заветныхВ тех камешках-зрачкахПричудно многоцветных.Как мило,Как легко,Как радостно с нехмурымОбщаться родником,Как творческой натурой.Хоть труд и небольшой,Но, лик его очистив,Добрался я душойДо самых главных истин.Звени!..Звени!..Звени!..

У РОДНИКА