Том 3. Корни японского солнца

Я закрываю глаза и восстанавливаю образ индустриальной Японии, «европейской», колонизаторской Японии: я вижу первомайские токийские манифестации рабочих, слышу поступь рабочих союзов в красных и белых плакатах; – я вижу этих маленьких людей, имеющих – на глаз европейца – одно лицо; – я слышу гуды пароходов, фабрик, заводов, паровозов; – я обоняю каракатический запах туши в банкирских и заводских конторах; – мне кажется, я вижу голые нервы; – я слышу вопли студента Намба в тюремном застенке, студента, стрелявшего в принца-регента; – я слышу шум гэта; – я слышу одиночество идущих в океанах пароходов, громыхи пушек на маневрах, шелест йен в кассах и на прилавках; – мне страшно представить японского солдата, который, по японскому принципу «наоборотности», бежит в атаку хохоча, похожий на японских чортоподобных богов; – страна маленьких, черных людей, крепких, как муравьи, эта страна живет очень крепко, очень упорно – тем, чем живет всякая капиталистическая страна, – и как в каждой капиталистически-феодальной, империалистической, колонизаторской стране, слышны хряски рабочих мышц, сип машин и: видны зори революций, – слышны кряки феодальных осыпей, шопоты преданий старых замков. – Я слышу твердую поступь рабочих армий и понимаю, что мои ину – так же уйдут в легенды, как в легенды ушел камакурский Дай-Буду и остров Миадзима, тот остров, где никто не родился и не умирал и о котором можно прочесть у Бласко Ибаньеса, – и я слышу шум организованных нервов…

6. Письма как иллюстрации формул

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Вот отрывки из моих писем, которые я писал друзьям из Японии: