Том 3. Орлеанская дева. Эпические произведения

Рустем, проснувшись, тотчас о своемКоне подумал; смотрит, но коняНигде не видит. НикогдаОн от него не убегалВ такую даль. Он свистнул, но на свистМогучий не примчался коньИ не заржал издалека.Рустем как бешеный вскочил;Весь луг широкий, вдоль и поперек,Весь темный лес, кругом и напролет,Он обежал — напрасно: нет коня.И в горе возопил Рустем:«Мой верный конь, мой славный Гром,

Что без тебя начну я делать?Скакать, летать привыкши на тебе,Пойду ль пешком, тащась под грузом лат,Как черепаха? Что же скажут турки,Не на седле, а под седлом меня увидя?Не может быть, чтоб ты, мой Гром, меняПокинул волею; тебя украли.Конечно, хищники здесь целым войскомНапали на тебя; никто одинС тобой не совладел бы. Но не время охать,Рустем; иди пешком, когда умел проспатьКоня». И, конскую с досадой сбруюС доспехами своими на плечаВзваливши, он пошел и скоро

Напал на свежий след, и этот следЕго привел перед закатом солнцаКо граду Семенгаму,Который вдруг явился вдалекеСреди равнины пышной,Сияющий в лучах зари вечерней.

IV

Рустем подумал: «В этом СеменгамеВладычествует царь, попеременно другИль враг Ирана иль Турана;Конечно, он бы и вдалиРустема на коне узнал;Но где мой конь? Я пеший

Теперь иду к его столице. Так и быть;Они коня мне волей иль неволейОтыщут и меня почтутРоскошным угощеньем».Так рассуждал с собой он, подходяК стенам высоким Семенгама;А между тем из глаз не выпускалСледов замеченных; но скороОни, к реке приблизившись, пропалиВ густом прибрежном камыше.Тем временем молва достигла до царя,Что в Семенгам великий богатырьРустем идет, что он в лесу царевомОхотничал и что, утратив

На их земле коня, идет он пеший.Услыша то, царь повелел,Чтоб гость великий с почестью великойБыл принят. Все его вельможи,И все вожди, и всякий, у когоНа голове был шлем, а сбоку меч,Толпой из Семенгама вышлиВстречать Рустема.И витязь, витязей светило,Был ими окружен,Как солнце пламенным венцомВечерних, им блестящих облаков;С такою свитой в город он вступилИ к царским подошел палатам.

V