Том 3. Пьесы 1862-1864

Ты видела, стоял он у вечерни.На что похож! Ведь краше в гроб кладут.Глаза горят, лицо как саван белый,Засохшие не шевелятся губы;Как вкопанный он не сводил с иконыОчей; крестом сложенные перстыДо ясного чела не подымались;И только слезы, как ручьи весною,Бежали по щекам, по бородеИ капали. Убогонький ГришуткаСтал рядом с ним, как лист дрожит и плачет,То на него, то на икону взглянет.К добру ли это? Говорят, за кемУбогий ходит, тот на белом светеУж не жилец. А Гриша, как нарочно,Не отстает ни шагу от него.

Марфа Борисовна

И, полно ты! Кого убогий любит,

Тот человек угоден, значит, Богу.

Татьяна Юрьевна

Кто Господу угоден, тех ГосподьК себе берет.

Марфа Борисовна

Отчаянье — грех смертный!

Татьяна Юрьевна

О! загляни ты в грудь, что там творится?Тогда и осуждай!

Молчание.

Сегодня ночьюНа малый час он не уснул и толькоВ соборный ранний благовест забылся;Как звоны отошли, он вдруг проснулся,Вскочил с постели, разбудил весь дом.Велел зажечь все свечи, все лампадыИ до свету молился со слезами.И мы молились. «Чудо! чудо Божье!» —

Он все твердил, а не сказал какое.

Марфа Борисовна

На вас нисходит благодать Господня,Ваш дом он избрал для чудес своих.Ты радуйся, не плачь! Молебны пойте!Из всех церквей иконы поднимите!И крестным ходом город весь пойдетС хвалебным пением и со свечамиНа место свято.

Татьяна Юрьевна

Проводи меня!

Марфа Борисовна

А где же муж?

Татьяна Юрьевна

В соборе с протопопомОстановился, говорят о чем-то.

Марфа Борисовна

Пойдем, Татьяна Юрьевна, пойдем!

Уходят. Выходят Аксенов, Темкин, Губанин, Лыткин и разные торговые и посадские люди.

Явление шестое

Аксенов, Темкин, Губанин, Лыткин и народ.

Аксенов

Ну, так как же, ребятушки, а? Ну вот теперь нас много сошлось, давайте поговорим толком!

Лыткин

И то надо толком. А то что это! Господи Боже мой! Тот говорит: «Давай денег!» Другой говорит: «Давай денег!» А для чего — никто толком не скажет.

Темкин

Тебе только все разговаривать, лясы точить, а дела-то делать, видно, ты не любишь! Мало еще, что ли, разговору-то было! Сорок дней со днем сходимся да толкуем.

Губанин

Уж и не говори! Срам! То есть, кажется, не глядел бы людям в глаза от стыда, особливо Кузьме Захарьичу. Он о земском деле печалится, а мы… Ах, стыдобушка!

Аксенов

Значит, ребята, как в последний раз говорили, так и быть: третью деньгу.

Голоса

Третью деньгу. — Что ж, мы не прочь! — Так тому и быть! — Что сказано, то свято!

Губанин

Все, дедушка, согласны, все. (К народу.) Не стыдите, братцы! (Аксенову

.) Дедушка! Спорщиков нет.

Аксенов

Постой ты, погоди! От трех денег — деньгу, от рубля — десять алтын, от трех рублей — рубль.

Голоса

Ладно! Ладно! (Разговор в толпе.) С десяти рублев выходит — три рубля да десять алтын. — А от сорока? Долго ль счесть! — С пятидесяти рублев — пятнадцать рублев. — Не пятнадцать, а шестнадцать рублев двадцать два алтына. — Ишь ты, счетчик! Да уж ладно, ладно!

Лыткин

Стойте! Как же это? Значит, все одно, что семейный, что одинокий?

Губанин

Как тебе не грех рот-то разевать! Ужли один против всех пойдешь?

Аксенов

Тебе что за дело до одиноких! Одинокий-то, может, все отдаст, да и сам своей головой пойдет!

Темкин

Ах ты, жила! Прости, Господи!

Лыткин

Да что жила! Кому ж своего не жаль!

Губанин

На земское-то дело? Экой срам! Ну уж…

Аксенов

Стало быть, и делу конец. Отслужить молебен, да и собирать.

Губанин