Том 3. Письма и дневники

Попросите Господа, что Он дал мне разум и силы окончить ее хорошо, чтобы она настраивала мысли читателей к тому направлению, которое доводит до истины. Особенно же прошу Вас, батюшка, припадая к стопам Вашим, помолитесь милосердному Богу, чтобы в семействе нашем было все мирно, согласно, любовно и благополучно. У нас, благодаря Бога, нет того, что называют несчастием или бедою, но есть какие-то паутины, которые неприметно напутывает какой-то мурин на незаметные оттенки сердечных движений, из которых мало-помалу слагаются целые ткани, мешающие прямо смотреть и отдаляющие людей.

Стоит, кажется, дунуть святому дыханию, и все разлетится как не было. А между тем это ничто действует существенно.

С глубочайшим почтением и неограниченною преданностию сердечною имею честь быть Вашим духовным сыном и покорным слугою.

И. Киреевский

82. Оптинскому старцу Макарию

Страстная неделя 1852 года

Милостивый государь, сердечно уважаемый батюшка!

Это письмо, вероятно, придет к Вам в светлый праздник, потому прошу Вас принять мое искреннее поздравление вместе с радостным приветствием: Христос воскресе! Я вчера отправил к Вам по почте мою статью с перерывом в середине (ибо эти листы были в типографии) и не успел притом написать к Вам ни слова. Я прошу Вас, милостивый батюшка, когда Вы будете по благосклонности Вашей ко мне читать статью мою, то возьмите на себя еще и тот труд, чтобы исправить в ней то, что Вы найдете требующим исправления. Каждое замечание Ваше будет для меня драгоценно. В том пропуске, который я не мог прислать к Вам, находятся мои рассуждения о просвещении западном. Я показываю, что оно вышло из трех источников: из Рима языческого, из Римской церкви и из насилий завоевания и что все три источника эти направляли западного человека к наружности и к предпочтению рассудка (который разбирает внешнюю сторону мысли и формальное сцепление понятий) перед разумом, который стремится к цельной истине. Потому, я думаю, для Вас понятна будет моя мысль и несмотря на пропуск. Для меня же особенно важны будут Ваши замечания о том, что я говорю о Святых Отцах Восточной церкви и о России, как она была в древние времена. Хотя я думаю, что говорю истину, однако же чувствую в то же время, что судить об этом могут только такие люди, как Вы. А мне не хотелось бы сказать ничего неистинного или неверного, особливо об учении Святых Отцов.

В последнем письме моем к Вам я писал к Вам о некоторых пустых тревогах, которые были у нас от пустых мыслей. После письма моего Вам, как то обыкновенно бывает, это беспокойство, благодаря Бога, утихло, по крайней мере, по наружности. <…>

83. Оптинскому старцу Макарию

5 августа 1852 года

Много и сердечно уважаемый батюшка!

Я давно уже не слежу за нашей литературою и потому не знаю, что делается с нашим языком и какие законы он принимает. Поэтому я в этом случае имею счастье иметь сходство с Вами, милостивый батюшка, то, что так же, как и Вы, не понимаю, почему по-русски нельзя сказать: «Вопрос того же к тому же».

Но если отец Амвросий[367], авва Иоанн[368]

и Лев Александрович[369] держатся этого мнения, то, конечно, оно имеет какое-нибудь основание. Впрочем, С. П. Шевырев, который был у Вас, разрешил Ваши сомнения своим профессорским авторитетом. Очень любопытно мне будет видеть перевод Ваш первой главы святого Исаака[370], также и замечания Ваши на перевод лаврский. В присланной Вами рукописи святого Григория Паламы[371] есть некоторые места очень темные. Я сличал некоторые из них с греческим подлинником в «Филокалии», и нашлось, что иногда темнота эта происходит от пропусков, а иногда от неправильных знаков препинания. В одном месте я осмелился вставить пропущенное слово ум, без чего смысл совсем терялся, в других же местах я не решился этого сделать. Впрочем, я сличал не все. Лексикон греческий нынче отправился к Вам (с матушками Афанасиею[372]

и Магдалиною[373]) тот, какой мне показался лучшим. Но Ферапонтов[374] говорил, что в Саратове издан еще греческо-русский лексикон одним ученым, Смарагдом[375], из духовного звания, и если Вам будет угодно, то предлагает его выписать. Потому, если Вы не будете довольны лексиконом Касовича[376], то извольте прислать его ко мне, а лексикон Смарагда приказать выписать. Он стоит 3 рубля, а Касовича 4 рубля.