Том 3. Посмертные записки Пиквикского клуба (главы XXXI-LVII). Часы мистера Хамфри

— Вы меня не знаете, сударыня? — спросил он, так пристально глядя на Арабеллу, что та начала волноваться.

— Не знаю, сэр, — робко отозвалась она.

— Ну, конечно, — сказал джентльмен, обхватив руками левую ногу. — Откуда вам меня знать? Но моя фамилия вам известна, сударыня.

— Неужели? — промолвила Арабелла и задрожала, сама не зная почему. — Может быть, вы ее назовете?

— Успеется, успеется, — отвечал незнакомец, не сводя глаз с ее лица. — Вы недавно вышли замуж, сударыня?

— Да, недавно, — чуть слышно сказала Арабелла, откладывая рукоделье и начиная все сильнее волноваться от одной мысли, которая уже мелькнула у нее раньше, а сейчас снова пришла ей в голову.

— Вышли замуж, не объяснив своему мужу, что следовало бы сначала посоветоваться с его отцом, от которого он, кажется, зависит?

Арабелла прижала носовой платок к глазам.

— Вышли замуж, даже не попытавшись как-нибудь стороной узнать, каково отношение старика к этому вопросу, которым он, само собой разумеется, должен интересоваться? — настаивал незнакомец.

— Я этого не отрицаю, сэр, — сказала Арабелла.

— Вышли замуж, не имея своего собственного приличного состояния, чтобы оказывать мужу поддержку, взамен тех мирских благ, которые, как вам известно, были бы ему предоставлены, если бы он женился, считаясь с волей отца? — продолжал старый джентльмен. — Мальчики и девочки называют это бескорыстной любовью, пока не обзаведутся своими собственными мальчиками и девочками, а тогда они совсем иначе и более трезво смотрят на это дело.

Арабелла залилась слезами и сказала в свое оправдание, что она молода и неопытна, что только любовь побудила ее совершить этот шаг и что она чуть ли не с самого детства была лишена родительских советов и руководства.

— Это плохо, — заявил старый джентльмен более мягким тоном, — очень плохо. Глупо, романтически и легкомысленно.

— Это я виновата, я одна, сэр! — плача, отозвалась бедная Арабелла.

— Вздор! — сказал старый джентльмен. — Полагаю, вы не виноваты в том, что он в вас влюбился. А впрочем, — добавил он, лукаво посмотрев на Арабеллу, — вы и в самом деле виноваты. Как было ему не влюбиться?

Этот маленький комплимент, или странная манера, с какой он был сделан, или изменившееся обращение старого джентльмена, или, наконец, и то, и другое, и третье заставили Арабеллу улыбнуться сквозь слезы.

— Где ваш муж? — резко спросил старый джентльмен, прогнав улыбку, осветившую и его физиономию.

— Я его жду с минуты на минуту, сэр, — отвечала Арабелла. — Я его уговорила пойти погулять. Он не получает никаких известий от отца и очень удручен.

— Удручен, вот как! — сказал старый джентльмен. — Поделом ему.

— Боюсь, что он страдает за меня, — добавила Арабелла, — а я, сэр, глубоко страдаю за него. Ведь я навлекла на него это несчастье.

— Не беспокойтесь о нем, моя дорогая, — сказал старый джентльмен. — Поделом ему. Я очень рад, чрезвычайно рад — поскольку это его касается.

Едва эти слова сорвались с уст старого джентльмена, как на лестнице послышались шаги, которые показались знакомыми и ему и Арабелле. Когда мистер Уинкль вошел в комнату, маленький джентльмен побледнел и, пытаясь сделать вид, будто овладел собой, встал.

— Отец! — воскликнул мистер Уинкль, попятившись от изумления.

— Он самый, сэр, — отозвался маленький старый джентльмен. — Ну, сэр, что вы имеете мне сказать?

Мистер Уинкль молчал.

— Надеюсь, вам стыдно самого себя, сэр? — спросил старый джентльмен.

Мистер Уинкль все еще молчал.

— Стыдитесь вы себя, сэр, или не стыдитесь? — осведомился старый джентльмен.

— Нет, сэр, — отвечал мистер Уинкль, беря под руку Арабеллу, — я не стыжусь ни себя, ни своей жены.

— Вот как! — иронически воскликнул старый джентльмен.

— Я очень сожалею, если мой поступок повлиял на вашу любовь ко мне, сэр, — сказал мистер Уинкль, — но должен сказать, что нет оснований стыдиться, если я могу называть эту леди своей женой, а вы — своей дочерью.

— Твою руку, Нат! — воскликнул старый джентльмен изменившимся голосом. — Поцелуйте меня, моя милочка. Что и говорить, вы очаровательная невестка!

Спустя несколько минут мистер Уинкль отправился отыскивать мистера Пиквика и, вернувшись с этим джентльменом, представил его своему отцу, после чего они без устали пожимали друг другу руки в течение пяти минут.

— Мистер Пиквик, я вам глубоко признателен за вашу доброту к моему сыну, — сказал мистер Уинкль с грубоватой прямолинейностью. — Я человек вспыльчивый, а когда мы в последний раз с вами виделись, я был раздражен и застигнут врасплох. Теперь я сам все проверил и больше чем удовлетворен. Нужно приносить еще какие-нибудь извинения, мистер Пиквик?

— Никаких, — отвечал сей джентльмен. — Вы сделали как раз то, чего мне не хватало для полноты моего счастья.

После этого начались новые рукопожатия, затянувшиеся на пять минут и сопровождавшиеся многочисленными комплиментами, каковые, впрочем, отличались тем доселе невиданным преимуществом, что были вполне искренни.