Том 3. Посмертные записки Пиквикского клуба (главы XXXI-LVII). Часы мистера Хамфри

— Она самая, уверяю вас, — подтвердил церемониймейстер. — Тише! Подойдите ближе, мистер Пиквик. Видите, сюда идет великолепно одетый молодой человек?

— Вот этот, с длинными волосами и удивительно маленьким лбом? — осведомился мистер Пиквик.

— Да. В настоящее время самый богатый молодой человек в Ба-ате. Молодой лорд Мютенхед.

— Что вы говорите? — откликнулся мистер Пиквик.

— Да. Через секунду вы услышите его голос, мистер Пиквик. Он заговорит со мной. Другой джентльмен, в красном жилете и с темными усами, — почтенный мистер Краштон, его закадычный друг. Как поживаете, милорд?

— Очень жагко, Бентам, — сказал его лордство.

— Действительно, очень жарко, милорд, — ответил церемониймейстер.

— Чертовски! — подтвердил почтенный мистер Краштон.

— Видели ли вы колясочку его лордства, Бентам? — осведомился почтенный мистер Краштон после недолгого молчания, пока молодой лорд Мютенхед пытался смутить своим взором мистера Пиквика, а мистер Краштон размышлял о том, на какую тему предпочтительно мог бы поговорить милорд.

— Ах, боже мой! — воскликнул церемониймейстер. — Колясочка! Какая превосходная идея! За~амечательно!

— Милосегдное небо! — сказал милорд. — Я думал, что все видели новую колясочку. Это пгостейшая, кгасивейшая, элегантнейшая вещь, котогая когда-либо двигалась на колесах. Выкгашена в кгасный цвет, лошадь молочно-пегая.

— Настоящий ящик для писем, и все на месте, — сказал почтенный мистер Краштон.

— И маленькое сиденье впегеди, с железной пегекладиной для кучега, — добавил его лордство. — На днях я ездил в Бгистоль, в ягко-кгасном фгаке, а двое слуг ехали сзади на гасстоянии четвегти мили. И будь я пгоклят, если нагод не выбегал из коттеджей, останавливал меня и спгашивал, не почтальон ли я! Чудесно, чудесно!

Рассказав этот анекдот, милорд рассмеялся от души, что, конечно, сделали и слушатели. Затем, продев свою руку под руку подобострастного мистера Краштона, лорд Мютенхед удалился.

— Очаровательный молодой человек — милорд, — сказал церемониймейстер.

— Да, как будто, — сухо отозвался мистер Пиквик.

Когда начались танцы, и со всеми необходимыми официальными представлениями было покончено, и все приготовления сделаны, Энджело Бентам вернулся к мистеру Пиквику и повел его в игорный зал.

В тот самый момент, когда они вошли, вдовствующая леди Снафенаф и еще две леди, на вид очень древние и преданные висту, бродили вокруг ломберного стола. Завидев мистера Пиквика под конвоем Энджело Бентама, они переглянулись и решили, что это как раз то лицо, которого недоставало для роббера.

— Дорогой мой Бентам, — ласково сказала леди Снафенаф, — найдите нам какого-нибудь приятного человека, чтобы составить партию, будьте так любезны.

В этот момент мистер Пиквик смотрел в другую сторону, и миледи кивнула головой, указывая на него и выразительно сдвигая брови.

— Мой друг, мистер Пиквик, миледи, будет очень счастлив, я уверен, весьма-а счастлив, — сказал церемониймейстер, поняв намек.

— Мистер Пиквик, леди Снафенаф, полковница Уагсби, мисс Боло.

Мистер Пиквик поклонился каждой из этих леди и, убедившись, что ускользнуть нельзя, взял колоду карт и снял. Мистер Пиквик и мисс Боло против леди Снафенаф и полковницы Уагсби.

В начале второй сдачи, лишь только был открыт козырь, две молоденькие леди вбежали в комнату и стали по обе стороны полковницы Уагсби, терпеливо выжидая окончания партии.

— Ну, Джейн, в чем дело? — спросила полковница Уагсби, обращаясь к одной из девушек.

— Я пришла спросить, мама, можно ли мне танцевать с мистером Кроули, — прошептала младшая и более миловидная.

— Боже мой, Джейн, как ты могла об этом подумать? — с негодованием отозвалась мама. — Разве ты не слышала много раз, что у его отца всего восемьсот фунтов ежегодного дохода, который прекращается с его смертью? Мне стыдно за тебя. Ни под каким видом!

— Мама! — прошептала другая, которая была гораздо старше своей сестры, очень вялая и чопорная. — Мне был представлен лорд Мютенхед. Я сказала, что, кажется, я еще не ангажирована.

— Ты умница, моя милая, — ответила полковница Уагсби, прикасаясь веером к щеке дочери, — и на тебя всегда можно положиться. Он чрезвычайно богат, моя дорогая. Да благословит тебя бог!

С этими словами полковница Уагсби ласково поцеловала старшую дочь и, бросив в виде предостережения хмурый взгляд на младшую, принялась разбирать карты.