Том 3 (Шаламов)

Хрустели кости у кустов,И пепел листьев и цветовПосеребрил округу.А то, что не пошло на слом,Толкало ветром и огнемВ объятия друг другу.Мне даже в детстве было жальЛесную выжженную даль,И черный след пожараВсегда тревожит сердце мне.Причиной может быть вполнеСердечного удара.Когда деревья-мертвецыПереплетались, как борцыНа цирковой арене,Под черным шелковым трикоИх мышцы вздыбились клубком,Застыв в оцепененье.

А вечер был недалеко,Сливал парное молоко,Лечил бальзамом раны.И слой за слоем марлю клалИ вместо белых одеялЗакутывал туманом.Мне все казалось, что ониЕще вернутся в наши дниСо всей зеленой силой.Что это только миг, момент,Они стоят, как монумент,На собственной могиле,Что глубоко в земле, в корняхЖивет мечта о новых днях,Густеют жизни соки.И вновь в лесу, что был сожжен,Сомкнутся изумруды крон,Поднявшихся высоко.

I

Ведь взрослому еще слышнейШуршанье уходящих дней —Листочков календарных,Все ярче боль его замет,Все безотвязней полубредЕго ночей угарных.А боль? Что делать нынче с ней?Обличье мира все грозней.Научные разгадкиОдну лишь смерть земле несут,Как будто близок Страшный СудИ надо бросить прятки.И от ковчеговых каютРакеты мало отстаютВ своем стремленье к звездам.И каждый отыскать бы радНа Бетельгейзе Арарат,Пока еще не поздно.

Он там причалит на ночлегСвой обтекаемый ковчег,И, слезы вытирая,Там перед новою лунойПротянет руки новый Ной,Избавленный от рая,И дунет в чуткую зурну,И дернет тонкую струну,Дрожащую в миноре,И при звездах и при лунеНа ближней радиоволнеОн запоет про горе.И, перемножив ширинуПлощадки звездной на длину,В уме расчет прикинув,Он снова вспомнит старинуИ пожалеет ту страну,Которую покинул…

II

Исчезли, верно, без следаИ сказкой кажутся годаИ выглядят, как небыль,Когда хватало хлеба всем,Когда подобных странных темНе выносило небо.Когда усталыми людьми,Как на работе лошадьми,Не управляли плетью,Когда в сырой рассветной мглеНе видно было на землеДвадцатого столетья.Когда так много было МеккИ человека человекНазвать пытался братом,Когда не чествовалась лестьИ не растаптывалась честь,Не расщеплялся атом.

III