Том 3 (Шаламов)

К так называемой победе,Назло медведю и лисе,Проеду на велосипедеВдоль по обочинам шоссе.И вот земли-стенографисткиРассказ на глине и песке:Ее предсмертная записка,Забытая невдалеке,Зарытая в дорожных ямах,В геологических шурфах.Все, что не высказалось прямо,Закоченело на губах…Но кто прочтет иероглифы,Какой придет Шамполион,Чтоб разгадать глухие мифы, —Услышать человечий стон.

Гора

В сияющем известняке,В граните черно-буром,Гора спускается к реке,

Зажав подснежники в руке,Навстречу людям хмурым.Остановившись над ключом,Как и во время оно,Она не грезит нипочемНи силикатным кирпичом,Ни железобетоном.

* * *

Он сменит без людей, без книг,Одной природе веря,Свой человеческий языкНа междометья зверя.Руками выроет ночлегВ хрустящих листьях шалыхТот одичалый человек,Интеллигент бывалый.И выступающим ребромНатягивая кожу,Различья меж добром и зломОпределить не может.Но вдруг, умывшись на заре

Водою ключевою,Поднимет очи он гореИ, точно волк, завоет…

Еще июль

Ты лжешь, что, запрокинув голову,Я синий воздух жадно пью, —Небес расплавленное оловоВ июле в глотку льют мою,Чтобы себя не выдал голосом,Чтоб удивляться перестал,Чтобы похожи были волосыНа этот льющийся металл.

* * *

Возможно ль этот тайный спорМеня с самим собоюПростому сердцу вперекор —Назвать моей судьбою?Возможно ль подчиниться мнеКакой-то тяжкой силе,Чтобы не изнутри — извне

Пришла и воскресила?Или спасенье только естьВ мечтаниях бродяги,В оберегаемых, как честь,Клочках моей бумаги.

Июль[21]

Все соловьи осоловелиИ не рокочут ввечеру,Они уж целых две неделиВ плетеной нежатся постелиНа охлаждающем ветру.Колючим колосом усатымТрясет раскормленный ячмень,И день малиной ноздреватой,Черносмородинным агатомСиниц заманивает в тень.Здесь сущий рай для птиц бездомных,Для залетевших далеко,Им от прохлады полутемнойВ кустах, достаточно укромных,Бывает на сердце легко.

И я шепчу стихи синицам,Губами тихо шевеля,И я разыгрываю в лицах,В зверях, растениях и птицах,Что сочинила мне земля.Она к моей спине прижаласьИ мне готова передатьВсе, что в душе у ней осталось,Всю нерастраченную малость —Всю неземную благодать.Жарой коробятся страницы,Тетрадка валится из рук,И в поле душно, как в больнице,И на своих вязальных спицахПлетет ловушку мне паук.И мотыльки щекочут щеку,Перебивая мой рассказ,И на ветру скрипит осока,И ястреба кружат высоко,Меня не упуская с глаз.

Гроза[22]